Шумеры. Забытый мир

Как ни старался Лугальанда в своей политике блюсти интересы жрецов, того, что уже произошло, изменить было нельзя: наряду с храмом возникла мощная общественно–экономическая сила — княжеский дворец с чудовищно разросшимся бюрократическим аппаратом. Пока страна воевала, дворцовые чиновники довольствовались малым, но едва смолк звон оружия, они ринулись на борьбу за первые места в государстве. Во имя осуществления своих замыслов и ради достижения собственных корыстных целей они всячески стремились упрочить ту силу, которая могла противостоять влиянию храма, т. е. княжеский дворец. Как и его предшественник Энентарзи, Лугальанда — ставленник жрецов — попал под давление с двух сторон. Создаётся впечатление, что оппозиционная по отношению к политике Эанатума — Энтемены группировка по меньшей мере дважды делала ставку на людей, которые не смогли воспротивиться дворцовой камарилье и устоять перед собственной алчностью. На основании хозяйственных документов из архива Лагаша мы можем восстановить социальный облик Лугальанды. Его никак нельзя было назвать управляющим владениями бога. Это был крупный землевладелец, которому принадлежали обширные поместья, раскинувшиеся на огромной по тем временам территории — 161 га. Более того, его супруга Барнамтарра имела собственные поместья; два из них занимали –?– га. Люди, трудившиеся на землях Барнамтарры, хотя они и не были рабами, в документах названы её собственностью. Ещё совсем недавно каждый свободный гражданин Шумера принадлежал богу и мог помимо дома и движимого имущества иметь также рабов. Всё и все, в том числе правители страны, были собственностью бога, т. е. храма. В документах же из Лагаша правитель и его жена сами выступают в качестве собственников земель, богатства и даже людей, трудившихся в их поместьях. Лугальанда и его энергичная супруга от своего собственного имени осуществляли всевозможные деловые операции, с большим размахом заключали торговые сделки, тогда как прежде всё это находилось в ведении администрации храмов. Из табличек мы узнаём о подарках, которые довольно часто получала Барнамтарра, о её дружбе и торговых связях с супругой правителя Адаба.

Обогащалась, разумеется, не только княжеская семья. Немало загребали и дворцовые сановники. Измученные поборами военных лет, когда приходилось оплачивать великодержавную, говоря современным языком, политику преемников Урнанше, граждане Лагаша теперь должны были гнуть спины ради быстро обогащавшихся дворцовых сановников. Естественно, что оппозиционные настроения и ненависть к дворцу, искусно подогреваемые и используемые жречеством, росли.

Правление Лугальанды не было продолжительным (7–9 лет). Произошёл насильственный переворот. Был ли он связан с кровопролитием, или это была «мирная дворцовая революция», неизвестно. Одни исследователи утверждают, что после переворота Лугальанда был убит, другие — что ему было разрешено дожить остаток дней в одном из храмов. Относительно Барнамтарры известно, что она прожила ещё два года, в течение которых продолжала вести свои дела, и что её общественное положение существенно не изменилось. Происшедший переворот в Лагаше связан с именем Уруинимгины. Этот человек, через 44 столетия названный «первым в истории реформатором», до того, как стал правителем страны, был чиновником из окружения Лугальанды. Какую он занимал должность и к какой партии принадлежал, мы не знаем.

Среди учёных нет пока единого мнения по вопросу о том, был ли переворот в Лагаше спровоцирован жречеством, или инициатива исходила от дворцовой оппозиции. Скорее всего, Уруинимгина был человеком, ненавидевшим зло и несправедливость и преданным традициям. Ему тяжело было наблюдать, как рушится могущество его родного города. (Некоторые учёные утверждают, что реформы Уруинимгины далеко не столь революционны, как это следует из его надписи, а сама надпись скорее является литературным произведением, чем историческим документом.)

Заняв место Лугальанды, Уруинимгина в течение года именовал себя энси, после чего присвоил себе титул лугаля (царя). Недолгие годы царствования Уруинимгины заполнены интенсивным строительством — строятся новые каналы, ремонтируются старые, реставрируются городские стены, возводятся храмы — и реформаторско–законодательной деятельностью, о содержании которой мы узнаём из надписи на так называемом «конусе Уруинимгины». Обнаруженные при раскопках в Телло документы (до нас дошло несколько конусов с более или менее одинаковым текстом) представляют собой рассказ о несправедливостях и народном горе и о попытках исправить зло. Пожалуй, ни в одном документе мы не найдём столь выразительной и так подробно нарисованной картины жизни шумерского общества. Этот текст, большинством учёных признанный историческим, можно смело назвать «гимном доброму правителю».