Шуми, тайга, шуми!

Может быть, здесь нечего рубить, кроме кедра? Это не так. Только в четырех лесхозах запас пихты и другой некедровой древесины составляет более ста миллионов кубометров. Его хватило бы на десятилетия: ведь пока из Горного Алтая вывозится примерно полмиллиона кубометров в год. И в основном это кедр, потому что за счет рубки этого могучего дерева заготовителям легче выполнить план, получить премии, дополнительные ассигнования и новые машины.

А куда идет их продукция? Вместо того чтобы использовать древесину кедра по специальному назначению на карандаш, аккумуляторный шпон, пищевую тару и мебель, — лесозаготовители пускают ее на пиловочник, крепеж, шпалы, дрова. Кроме того, в погоне за «кубиками», за самыми крупными кедровыми кряжами они бросают на лесосеках массу леса. За последние десять лет только один Кара-Кокшинский леспромхоз не вывез 180 тысяч кубометров древесины. А ведь за счет нее можно было сохранить тысячу гектаров кедровников! Лесозаготовители обязаны помогать в восстановлении кедра, но не отпустили до сих пор на это ни одной копейки.

Сергей знал многих лесозаготовителей Горного Алтая. Это были в большинстве хорошие люди, честные труженики, но одному из них не хватало самостоятельности, другой не мог вырваться из плена текучки, а третий вообще не хотел знать ничего, кроме своей специальности. Если б каждый из них верил в потенциальные возможности кедрового леса и мог помочь ему!

И сейчас Сергей уезжал на Гнедке в тайгу искать новые аргументы в защиту кедра. Ему казалось, что стоит только рассказать людям о чудо-дереве, и все упростится, главное в его жизни дело будет сделано.

Ребятам он с возмущением говорил, что в Москве нельзя посмотреть на кедр. Сергей однажды побывал в Ботаническом саду МГУ и на ВСХВ. Тысячи пород деревьев там холят и выращивают, а кедра нашего нет. Ему рассказывали, что под Москвой появились страстные любители и ценители кедра — разводят его, несмотря ни на что, и растет у них кедр, растет! Но будто бы гибнут последние кедровые островки по ту сторону Урала — Коряжемская роща у Сольвычегодска, Великоустюгская и Ярославская рощи. А в прекрасном сочинском дендрарии есть все виды кедра — даже гималайский, — нет только сибирского. Если всем про наш кедр рассказать!

В поездках по тайге Сергей мысленно спорил со скептиками, что встречались ему за эти годы. Все они слились сейчас в одно абстрактное лицо — сухое, бескровное, неприятное.

«Правильно, что рубят кедр! — с возмутительным цинизмом говорил воображаемый Скептик. — Зачем превращать его в этакую нерукотворную красавицу вековуху?»

«Да вы сначала возьмите от кедра все, а потом рубите. Прежде чем свалить кедрач, самую простую вещь можно сделать — взять от него живицу. Кедровая живица и течет лучше сосновой, и по качеству превосходит ее, и легче в подсочке. Кроме того, подсоченный кедровый массив в течение двух-трех лет усиленно плодоносит. Он же умный, кедр-то! Он чует свою гибель и последние силы бросает на то, чтобы дать перед смертью потомство. Орех взять у него последний, если уж нельзя сохранить в живых нашего защитника…»

«Защитника? — перебил Скептик, иронически усмехаясь. — От чего же он защищает и кого?»

Сергей уже много лет не расставался с толстым блокнотом, где у него было множество записей о кедре. Он мог бы достать этот блокнот и прочесть Скептику мнение ученых на этот счет.

Вот П. Л. Горчаковский (1952 год) отмечает, что высокогорные леса способствуют накоплению снега зимой, предохраняют горные реки от наводнений. А исследователь В. А. Пономарев еще в 1902 году писал, что из всех лесных насаждений Забайкалья главная роль в сохранении горных источников принадлежит кедровникам.

Ф. А. Соловьев (1955 год) особенно подчеркивает, что кедровые леса в высокогорной зоне способствуют почвообразовательному процессу. Д. И. Безматерных (1955 год) пишет: «По мере гибели кедровых древостоев… на реках появляются большие паводки, происходящие в результате быстрого таяния глубоких снегов от дождей и солнца. Паводки причиняют большой ущерб лесосплаву, сельскому хозяйству, промышленности и транспорту». Необходимо учитывать и другое важное обстоятельство — основные кедровые массивы стоят на границе с азиатскими пустынями: в Горном Алтае и Хакасии, в Кузнецком Алатау и Саянах, в Туве и по югу Забайкалья. Этот зеленый барьер не пускает сухие ветры в черноземные алтайские степи, в минусинскую котловину, в другие хлебородные районы Южной Сибири…

«Погоди-ка, не спеши! — уверенно и властно оборвал Сергея Скептик. — Откуда видно, что кедрачи реки держат? Кто подсчитывал, от чего зависит урожай?

«В том-то и беда, — отвечал Сергей, — что наши ученые не подсчитывают этого, а цифры, как нищает и обедняется почва, у меня нет. Но подождите, будет!»

«Ну, хоть один факт», — настаивал Скептик.