Шумное семейство

Он снова заключил ее в бережные объятия, потом стал медленно гладить руки и плечи. Она обвила его за талию и замерла, а он водил носом по ее волосам, опуская голову все ниже, вот уже его дыхание коснулось уха…

Молли всхлипнула, шелохнулась и потянулась к нему. Его горячие губы спустились к подбородку, к чувствительной ямочке на горле. Она тихонько застонала…

Он целовал ее нежно, неторопливо и, когда она оттаяла, оторвался и улыбнулся.

— Доверяешь?

Она кивнула:

— Да.

Он задержал на ней долгий взгляд, потом расстегнул рубашку и снял ее. За рубашкой последовали джинсы, ботинки и носки, снятые одним движением, и вот он стоит перед ней в одних трусах.

— Твоя очередь, — предложил он, она покраснела и с трудом оторвала взгляд от его тела.

Он терпеливо и с удовольствием следил за ней — маскировал страсть, готовую вырваться из-под контроля. С бьющимся сердцем она ухватила майку за подол и стащила через голову; не колеблясь, взялась за пряжку джинсов. Отбросила кроссовки, сняла джинсы и осталась в обычном лифчике и простых трусиках.

Ноги все еще не слушались. Кое-как ей удалось заставить их донести ее до кровати и устоять, пока она отбрасывала покрывало. Тут они ей изменили; Молли рухнула на кровать и протянула к Джеку руки.

Глаза его горели огнем. Она видела, как перекатываются желваки на скулах. Он закрыл глаза.

— Молли, — прошептал он.

— Да.

Вопроса не было, но был ответ.

Он дышал глубоко и медленно — верно, успокаивал себя, — а потом подошел к ней…

Джек лежал и смотрел в потолок… Куда только девалось его обычное благоразумие? Она, кажется, даже не представляет себе, как прекрасна, как обольстительна. Она не понимает, что ее беззащитность обезоруживает, вызывает дрожь и отчаянное желание охранять ее и защищать.

Он посмотрел на головку, прильнувшую к его плечу; мягкие завитки волос щекотали подбородок. Он хотел разбудить ее поцелуем, медленно разжечь в ней желание, пробудить ту прекрасную, распутную женщину, которая скрывается у нее внутри.

Он снова хотел ее, хотел забыться в ее щедром отклике, хотел держать ее, гладить, ласкать, быть с ней в тот момент, когда мир раскалывается вдребезги, а она рыдает и прогибается в его руках.

Джек резко выдохнул. Господи, как она великолепна! Ошеломляюще. Он потерял последние остатки самоконтроля от ее вскриков и трепещущих рук и ног.

Молли заворочалась и открыла глаза.

— Джек…

Он подвинулся и поцеловал ее.

— Привет, красавица. У тебя все о'кей?

— Замечательно. А как ты?

— Лучше и быть не может.

Она вздохнула.

— Наверное, надо вставать. Через час пора забирать детей.

— Мне тоже, даже чуть раньше. Я вот что скажу — ты иди в ванную прихорашиваться, а я сделаю чай — о'кей?

Джек неохотно встал. В кровати рядом с Молли было тепло и уютно, без нее — одиноко. Он оделся, подмигнул ей и сбежал вниз по лестнице. Кухня была под стать хозяйке — солнечная и яркая; стены окрашены в жизнерадостный светло-желтый цвет, по ним узором вьется темно-зеленая виноградная ветвь.

При всей своей занятости она нашла время, чтобы создать этот уютный дом. Повезло Касси и Филипу, что у них такая мать.

И ему тоже повезло.

Ему страстно захотелось, чтобы она перестала жить обособленной, отдельной от него жизнью, чтобы она была с ним день и ночь, разделяя хаос и неразбериху их семейной жизни.

Он покачал головой. Не выйдет. К тому же кто знает, сколько это продлится? Они утолили голод, — может быть, на этом все и кончится.

Впрочем, спустя несколько дней Джек понял, что его аппетит только разыгрался…

Он видел ее во сне, днем она врывалась в его мысли.

Впору было сойти с ума. Он изнывал по ней сильнее, чем раньше. Редактор все больше раздражался, дети после школы ходили на головах, выходные дни превращались в ад.

А еще приближался день рождения Себа.

— Можно я позову гостей? — спросил он, и Джек опрометчиво сказал «да».

— Клево! Мы устроимся в сарае, у одного парня есть микшерный пульт, какой бывает в клубах. Вот будет круто! Ой, а можно мы там и заночуем?

— В сарае? — осторожно спросил Джек. Вот уж действительно клево! Мысль о том, что толпа подростков…

— Ну, девочкам, наверно, лучше спать в доме, а то их мамы совсем свихнутся.

— Девочки? — жалобно спросил Джек. О Боже. — Какие еще девочки?

Себ пожал плечами.

— Послушай, Джек, мне же будет пятнадцать лет. У всех моих приятелей есть подружки.

— А у тебя?

Себ заерзал.

— Вроде того.

У Джека пресеклось дыхание.

— Я ее знаю? — спросил он как можно равнодушнее.

— Может, видел в магазине. Им управляет ее мама.

— Хорошенькая такая девочка с черными короткими волосами?

Себ кивнул.

— О'кей. Она, конечно, придет?

— Да. Ой, я же сказал им, что будет барбекю, — ты не мог бы сделать? Все что-нибудь с собой принесут.

Так, значит, на выходных можно поставить крест. Спокойно, впереди еще больше недели, к тому времени он допишет книгу.

Может быть, Молли согласится помочь ему по хозяйству? Сделает какой-нибудь салат или пудинг…

Сердце подпрыгнуло в груди. Ведь таким образом он получает блестящую возможность предложить Молли остаться на ночь!