Шумный двор

— Чертеж? — Марс насторожился. Торопливо прошел к себе в комнату. Что за дьявольщина! Все чертежи исчезли. Это Плутон, наверно. Зачем понадобились?.. Вот еще история. Марс взглянул на часы. До условленной встречи с друзьями оставалось сорок минут. «Ничего, успею, — подумал он. — А с чертежами надо сразу разобраться. У этих слепых котят могут глаза прорезаться. Что-то, видно, уже начали разнюхивать. Ну, я их быстро поставлю на место! Безобразие! Пришел, взял чертежи! Я ему сейчас покажу!»

На его громкий стук дверь открыл Плутон.

Увидев Меркурия, Венеру и чертежи на столе, Марс грозно нахмурил брови.

— Это что за анархия? Кто позволил брать чертежи? Затеряете, а я снова должен ночами корпеть?

Тут Митя вскочил со стула — кулаки сжаты, губы дрожат.

— Ты не кричи! Знаем, как по ночам работаешь!

Марс внимательно взглянул на него.

— Что-то не понимаю…

— И понимать нечего! Это чертежи твоего отца! И авторское свидетельство его. А сам ты — бездельник и тунеядец! Я все знаю. Четырнадцатого весь день валялся на пляже. Пятнадцатого в кино был и на танцах. Вчера с семи часов в ресторане сидел. Что, может быть, неправда?

И тут случилось то, чего ребята никак не ожидали. Марс захохотал. Он смеялся так весело и долго, что они совершенно опешили. Насмеявшись, Марс как ни в чем не бывало сказал:

— Доперли наконец! Ох вы, котята слепые! Разве мировые открытия так делаются?.. Ну, ладно, — Марс снова посмотрел на часы, — я думаю, ссориться не будем. По-моему, мы должны остаться довольны друг другом. Я для вас придумал интересную игру, полную, как пишут в книгах, романтики и приключений. Вы хорошо провели время. И за все эти удовольствия, как положено среди джентльменов, вы мне исправно платили. Только и всего. Но сейчас, я догадываюсь, платить вы больше не станете, и поэтому наши деловые отношения можно считать законченными. Как видите, нам не из-за чего ссориться.

— Ну, знаешь! — процедил Меркурий. — Было бы мне девятнадцать, смазал бы тебе по вывеске!

— Что ж, — охотно согласился Марс, — такие вещи между деловыми людьми тоже случаются. Но, к твоему несчастью, сердитый мой мальчик, молоко на твоих губах обсохло совсем недавно. Сочувствую…

И, помахав из дверей рукой, Марс вышел.

— Эх, — слушая быстрые шаги на лестнице, сказал Меркурий, — жаль, что я ему не врезал разок! С тремя бы он ни за что не справился…

Плутон и Митя молчали. Молчали тяжело, долго. Вот теперь действительно оплевал их. Идиоты! Сколько времени водил за нос! Золотые горы обещал. И они верили… Теперь от стыда и во дворе не покажешься. Ребята, наверно, уже знают. Коська, конечно, разболтал…

Ребята и в самом деле уже знали. Кое о чем Костя рассказывал, кое-что Лешка шепнул «по секрету». Не мог же он немножко не похвастаться, что первый выследил Виктора!

Узнал об этом и Герман Ильич. Он и сердился, и удивлялся, и вздыхал сокрушенно: «Какой человек был Василий Васильич! Кристалл! А вот сынок, ай-яй-яй… Придется, видно, взяться за него. Так это дело оставить нельзя…»

Внука Герман Ильич не ругал. Что с него возьмешь — мальчишка! Но ничего, понемногу выправляется. Отец зимой приедет — порадуется.

А Костя страдал. Оттого, что Герман Ильич не ругал его, не напоминал об украденных деньгах, он лишь сильнее чувствовал свою вину. Самое бы время сказать обо всем. «Да, надо сказать», — то и дело повторял про себя Костя. Он уже и на дедушку виновато поглядывал, и рот уже открыл, но каждый раз что-то удерживало его. «Нет, потом скажу». Это была подленькая отговорка. Костя понимал, и ему было противно. В конце концов он до того рассердился на себя, что без всякой подготовки сказал:

— Деда, ты прости меня, что я тогда взял у тебя десять рублей.

— Какие десять рублей? — удивился Герман Ильич.

— Ну, те… Из коробки которые взял… То есть украл. — Костя покраснел еще больше.

— Так… — непонятно проговорил дедушка. — Значит, украл?

— Украл. — Внук тяжело вздохнул. — Понимаешь, деда, все из-за этого чудо-приемника.

— Ясно, — помолчав, сказал Герман Ильич и усмехнулся. — Ишь, как забавно получилось! Ведь я не знал, что пропали деньги. Ну, а теперь признайся — жалеешь, что сказал?

Костя задумался. В самом деле смешно получилось: он переживал, мучился, а деда, оказывается, и не знал ничего. Так жалеет ли он? Нет. Наоборот. Костя открыто взглянул на дедушку.

— Не жалею. Честное слово!

Герман Ильич поверил. Он разгладил буденновские усы, притянул внука к себе и крепко похлопал по спине.

— Молодец, что признался. На совести пятен не должно быть.

Хорошо окончился этот день для Кости. Он чувствовал себя счастливым.

А вот у его недавних «друзей по науке» настроение было совсем не такое. После ухода Марса — мрачные, злые — продолжали сидеть они у Плутона. Вспоминали свои охотничьи мытарства, спорили, переругивались. Во двор не решались выйти. И на следующее утро собрались вместе. На этот раз у Мити. Ругаться и обвинять друг друга надоело. Стали думать: куда пойти — на реку или в кино? Теперь свободные люди, куда угодно могут идти. Но почему-то и в кино не хотелось, и на реку не тянуло…