Шурави бача

Три небольших продолговатых окна казармы были расположены с той стороны, где тень от нескольких обглоданных деревьев тутовника падала на толстые метровые стены, спасавшие от массированных обстрелов ручных гранатометов и разрывных пуль, – об этом говорили выбитые куски бетона, – но только не от знойного сжигающего солнца афганского юга. Они до полудня накалялись до такой силы, что, находясь внутри помещения, можно было свариться вкрутую без воды и соли. В отдельные месяцы жара достигала отметки восемьдесят градусов, превращая в пытку пребывание здесь. И тогда воду, которой, как всегда, не хватало вдоволь, носили под охраной за полтора километра из горной речки. После благополучного возвращения заливали водой пол в казармах и деревянных офицерских модулях, спасаясь таким образом от голодного пожирающего солнца.

Рамы не были вставлены в оконные проемы, но это не создавало комфорта внутри помещения. В казарме стоял тяжелый воздух, насыщенный смесью табачного дыма, углекислого газа и восточных ароматизаторов.

Крымов придержал за собой массивную дверь на упругой стальной пружине и оказался в полутемном сыром помещении боевой роты. Тяжелым, усталым, но твердым шагом пошел вдоль ровных железных рядов двухъярусных, аккуратно заправленных солдатских кроватей. Осторожно стянув с головы выгоревшую на солнце панаму, он остановился, уселся на табурет напротив двух постелей нижнего ряда, перетянутых поперек алой красной шелковой лентой.

– Спите спокойно, браточки мои, – быстро, как молитву, произнес, еле заметно шевеля губами, Сергей.

– Спите, и пусть вам приснится то, о чем вы так часто мечтали, на родине дух земли успокоит ваши мятежные души. Еще пара дней, и сюда определят новых смертников, так что места ваши пустовать не будут.

«Наконец-то», – подумал Сергей, усаживаясь на скрипучую сетку своей кровати, машинально сдернул с плеча автомат, прислонил его к еще теплой, не остывшей за ночь стене возле своего лежбища. Он вытянулся на кровати, не снимая офицерских, на тонкой мягкой подошве, полусапожек, которые считались самой удобной, прочной и легкой обувью среди солдат-разведчиков, если не брать, конечно, кроссовок производства города Кимры, иногда появлявшихся в продаже в местном солдатском «дукане».

Потянувшись всем телом на сетке кровати, затем вытягиваясь вдоль, вместе со скрипом пружин услышал расслабляющий хруст, прокатившийся волной удовольствия от сброшенной с плеч тяжести. Устало сомкнул веки, отключился и затих, охваченный пленом внезапно накатившегося слепящего сна после напряженной ночи в карауле. Автомат упал и глухо брякнул о цементный пол. Сергей моментально очнулся, как по приказу, открыл окутанные сонной пеленой глаза, быстро соображая, в чем дело.

– Дне-ева-ль-ны-й! – закричал он что есть силы.

– Где ты?

И приподнявшись на локтях, оторвал голову от ватной солдатской подушки, вглядываясь в пустую полутемную казарму. В ответ послышалось только глухое эхо, растворившееся в длинном помещении. Набрав в легкие побольше воздуха для повторного окрика, Сергей испуганно отшатнулся в сторону Как из-под земли, перед ним возник замученный ночным дежурством дневальный. Это был Жука.

– А-ааа, это ты, должничок, – вяло произнес Сергей, опуская голову на подушку и высвобождая согнутые в локтях руки. – Помоги мне снять боты, пожалуйста, – обратился он к Жуке, не желая ущемить его самолюбие.

Сегодня Сергей почему-то был в хорошем расположении духа. «Почему?» – подумал он про себя. Жука расшнуровал полусапожки Сергея и аккуратно стащил обувь с его ног, тихо задвинул ее под кровать и крадучись направился к входной двери.

– Ты где? – Сергей приподнял голову. – Сто-ой, я тебя отпускал, а-ааа? – угрожающе повышая голос, он посмотрел на возвращающегося солдата. – Ты что, припух, а-ааа? Давно на «калабаху» не раскручивался, да-ааа? Ты что, по-хорошему не понимаешь, душара? Ты что, добра не помнишь, или забурел перед фазанкой, а-ааа, дух? Сейчас встану, места тебе мало будет.

Жука, понимая свою оплошность, быстро подошел к кровати Сергея, опустил голову и вытянул руки по швам, пытаясь как-то оправдаться.

– Да мне туда надо.

– Куда туда, а-аа? Сейчас сделаешь, что скажу, и пойдешь, куда тебе нужно, хоть на все четыре стороны.

Понял?

– Да, – уже спокойно ответил Жука, внимательно слушая, что ему скажут.

– Первое, – Сергей загнул палец на руке. – Сдашь в руж-парк мой автомат, скажешь Димону, я просил, и смотри, не перепутай, в мою ячейку поставишь, понял?

Жука согласно кивнул головой.

– Второе, покажи свои руки.

Жука протянул перемазанные непонятно чем ладони.

– Понятно, – бросая короткий взгляд, произнес Сергей. – Помыть сначала с мылом, потом с содой. – Я проверю, так и знай. Понял?

Жука ответил понимающей гримасой.

– Третье, сходишь на ПХД в столовку, что там у нас на завтрак сегодня?

– Капустный суп на первое, на второе перловка с тушенкой, – ответил солдат.

– Первое и второе оставь себе, если выдюжишь. Жука подхалимажно заулыбался.

–Зайди в офицерскую столовую, подойдешь к узбеку, зовут Хашим, скажешь, от меня, возьмешь «пайку», хлеб и масло. Понял?