Шурави бача

– Ну вот и хорошо, ну вот и ладненько, – услышал Сергей все тот же ласковый голос Петрухи. – Все, успокойся. Опять у тебя крыша съезжает, да, братишка? Опять о себе Чарикар напоминает? – спросил друг и посмотрел ему прямо в глаза, прищурив свои

маленькие, в пушистых ресницах, глазки.

– Ну, ты как себя чувствуешь? – улыбаясь, спросил снова Черкас, понимая, что от промедола Сергея, по- простому говоря, «прет во все стороны».

– Все хорошо, Петруха, все нормально, – с улыбкой ответил Сергей, переворачиваясь со спины на живот.

– Ну и ладненько, – опять проговорил Петруха и, прижимая к глазам полевой бинокль, обратил пристальный взгляд в сторон ближайшего дувала с развалившимися воротами и черными разводами от прямого попадания снарядов в стенах убогой лачуги.

На один миг открыв глаза после успокоившего его обезболивающего укола, Сергей в легком тумане наркотической слабости увидел, как от дувала, расположенного чуть выше, куда пристально вглядывался Черкас, метнулась черная тень. Встряхнув головой, Сергей вновь зажмурился, предполагая, что это ему показалось, и отбрасывая мысль о реальности.

– Смотри, духи! За дувалом, вон бур торчит. Смотри, – не отрываясь от бинокля, сказал Черкас, выставив вперед указательный палец.

– Значит, мне не показалось, – моментально выйдя из состояния слабости, понял Сергей, прикладывая к своим глазам предложенный Черкасом бинокль.

Да, действительно, духи были метрах в пятидесяти от разведчиков.

– Может, они нас не заметили? А-а? – вопросительно проговорил Петруха и посмотрел на Сергея, щелкнув предохранителем на автомате, поправляя не спеша гранаты на поясе и «лифчике».

– Ну конечно, – возразил ему Сергей, по примеру друга поправляя свое боевое снаряжение. – Я их заметил еще раньше тебя, вон там, – он указал рукой на каменный валун метрах в тридцати-пятидесяти от засады. – Я думал, мне показалось, после промедола, ан нет, так оно и есть, дружище.

– Сегодня, чувствую, предстоит нам серьезная работа, – сказал Петруха и посмотрел в сторону ротного, ожидая от него незамедлительных распоряжений.

Ждать долго не пришлось. Как только это было сказано Черкасом, взвод самопроизвольно зашевелился.

– Отделение сержанта Иванова, приготовиться к движению, остальные остаются на месте, в прикрытии. Наблюдение вести постоянно, выставить дозоры по кругу. Связь держать четко. Выходить на позывные только шифром. Свяжитесь с центральным, доложите ситуацию, – четко отдал распоряжение Губанов, новый командир роты.

Новичок в этой войне, но выдержанный. Его смелый взгляд вселял надежду в солдат, к ним он тянулся всей душой, прощая ошибки и ненависть к этой службе на земле Афганистана. Ходили слухи внутри батальона смерти, что переведен он «сюда, в самое пекло, с пограничной заставы Кушка, где побил морду начальнику заставы за плохое отношение к солдатам. Его больше всех эксплуатировали, посылали в самые немыслимые переделки, может быть, желая таким образом побыстрее избавиться от него. Делали это по приказу сверху. Он был худощав, но крепок. В свои двадцать четыре года он был юн, но никто не замечал в нем этого. Он общался с

солдатами в бою на равных, а в батальоне пытался выдерживать простительное расстояние, но всегда был приветлив, тактичен и добр, и мог так непринужденно раскурить сигарету «солдатской радости», чтобы стать ближе к боевым товарищам, сумевшим оценить его за последние два-три месяца. Он был зол на войну и готов был рвать врага, вцепившись в него зубами. И своим примером заражал солдат.

– Выйдем с западной стороны, зайдем к ним в тыл, – передернув затвор своего автомата с подствольником и поставив его на предохранитель, распорядился ротный. – Посмотрим, что там за праздник себе устроили «зеленые». Со мной пойдут шесть человек. Иванов, ты со своими пройдешься, как договорились. Сейчас вместе идем прямо по арыку, к охранным стенам кишлака.

Отделение в составе двенадцати человек медленно, не спеша, выдерживая расстояние между идущими, сгибаясь под пятидесятикилограммовой тяжестью боевого снаряжения, двигалось по высохшему руслу, поднимая пыль. Охватившая одну треть дувалов западная стена, которая защищала от внезапного вторжения со стороны близлежащих гор, встретила мертвой тишиной. Тишиной уже знакомой и нудной, пустынной потрескивающей тишиной. Куда-то подевались обитатели селения, исчезли животные, и не бегает по пыльным улицам голопузая афганская ребятня. Они как будто провалились сквозь сухую окаменелую землю, затаились в ожидании неминуемого. Так казалось на первый взгляд.

Успокаивая жаркое прерывистое дыхание, группа остановилась. Прислушались.

– Они что, все здесь подохли? – не выдержав тяжелого молчания, прошептал Одеса и посмотрел на Иванова.

– Тихо, хохол, – прервал его Иванов. – Тихо, помолчи, сейчас не до твоих шуточек.