Шурик - Повелитель травы

— У вас интересная энергетика, — пробормотал Шурик, отпустив руку Вертухаева и прикрыв глаза. — Даже есть такое ощущение, что вас когда-то обучал настоящий восточный мастер. В бизнесе и в жизни вы хорошо реализуете принцип «Тростник на ветру».

— Это как? — спросил Фердинанд.

— Этот принцип означает «гнуться, но не поддаваться», — объяснил Шурик.

— Поздравляю, молодой человек, вы хорошо изучили мою биографию, — рассмеялся Вертухаев.

— В таких случаях скептики обычно просят рассказать о них что-нибудь такое, чего никто не знает, — сказал Шурик. — Могу продемонстрировать.

— Валяйте, — Вертухаев опять задергался.

— Можно снова пожать вашу руку? — спросил Шурик. — Для лучшего контакта?

Родион Африканович протянул ему руку. Дотронувшись до «Генерального», Шурик какое-то время нечленораздельно мычал себе под нос, затем сказал:

— Собаки. Собаки и страх. В детстве, когда вам было три-четыре года, вас укусила собака. С тех пор каждый раз при виде «друга человека» вы испытываете иррациональный страх. Пусть даже совсем чуть-чуть.

— Хм-м, — Вертухаев немного подергал лицом. — Ну, действительно, об этом мало кто знает. — Федя, это ты ему рассказал?

— Нет, — Фердинанд помотал головой.

— И конечно же, Фердинанд Аристархович не рассказывал мне, что ваша любимая советская песня — э-э-э… «Над водой березки-елки», — сказал Шурик.

— Я и сам этого не знал, — удивился Фердинанд.

— Браво, молодой человек, вы меня поразили! — воскликнул Вертухаев.

— С той песней был связан один случай в вашей жизни… — начал Шурик.

— Стоп! — крикнул «Генеральный». — Верю, верю!

— А какой случай, а, Родион Африканович? — полюбопытствовала Венера.

— Венерочка, много будешь знать, скоро состаришься, — ласково улыбнулся ей Вертухаев. — А нам хочется видеть тебя вечно молодой, такой, какая ты сейчас!

— Спасибо за комплимент, Родион Африканович, — улыбнулась Венера, хотя в ее взгляде Шурик ясно прочитал: «Убила бы старого пендаля!»

Но «старый пендаль» всем был нужен живым, поэтому беседа продолжилась в теплой, дружеской атмосфере.

— Перейдем к делу, — сказал Фердинанд. — Шурик, что ты хотел нам сообщить?

— Как я уже сказал, есть хорошие новости, — сказал Шурик. — Так получилось, что дядя Сэм достал не только вас, но и многих других. Ситуация сложилась так, что именно сейчас магическое сообщество Москвы решило заняться его… нейтрализацией. Ну, а от вас требуется лишь финансирование проекта. Цена выросла, поскольку занимаюсь этим уже не только я, но и мои коллеги. Поэтому пять тысяч евро сейчас…

— Подождите, молодой человек! — воскликнул «Генеральный». — Вы заломили такую цену… А может, мне просто позвонить Сеньке, пригласить его в дорогой ресторан, вспомнить молодость, помириться…

Шурик даже растерялся на пару секунд.

— Э-э… в ресторан… — пробормотал он. — Понимаете ли, Родион Африканович, у меня создалось впечатление, что вас неверно информировали…

— Господин Парнокопытин изложил мне суть вашей теории, — Вертухаев кивнул на Фердинанда, который покраснел быстрее, чем зеленый помидор под ярким южным Солнцем.

— Простите? — Шурик состроил удивленную мину. — Фердинанд Аристархович, ваша фамилия — Парнокопытин?

— Ну да, — нервно дернулся Фердинанд. — Что такого, фамилия как фамилия. Между прочим, Шурик, я у тебя твою фамилию не спрашивал.

Шурик, слегка прыснувший со смеху, вернул себе серьезный вид и сказал:

— Да, у меня фамилия обыкновенная — Демоненко.

— Правда? — удивилась Венера. — Какая интересная фамилия!

— Ну, почти как известный актер Демьяненко, — улыбнулся Шурик. — Только середина чуть другая. А что, хорошая фамилия. Звучит не хуже, чем Клыгин.

— Клыгин? — переспросил Родион Африканович. — Писатель, что ли? А я читал его «Подводную лодку», там прикол такой — кафе называлось «ЁПРСТ», я даже подумал знакомому ресторатору идейку подбросить…

— Простите, Родион Африканович, мы отвлеклись от дела, — сказал Шурик. — Итак, я понял, что вы недопоняли. Попробую объяснить на примере. Я так слышал, что в далеком прошлом вы… как бы это сказать… начистили Семену фэйс?

— Ну, — смутился Вертухаев. — Было дело. Поспорили мы. О ерунде. В принципе, смею заметить, что это был первый и единственный случай в моей жизни, когда я так вышел из себя. Помню, Сенька тогда удивился, а я… я удивился даже больше него. Как будто со мной затмение какое случилось. Или что… сам не пойму.

— Вот именно, Родион Африканович, затмение, — улыбнулся Шурик. — Скажите, а были у Семена конфликты с учителями в вашей школе?

— Ну… — «Генеральный» задумался. — Если только с физруком.

— А не могли бы вы припомнить, что стало с этим физруком? — спросил Шурик.

— Э-э-э… неприятная история, — пробормотал Вертухаев. — Физрук наш умер. Несчастный случай. С турника упал прямо на уроке. Как-то нехорошо упал — перелом позвоночника. И… в общем, в больнице тоже как-то произошло, что ему то ли лекарство не то дали, то ли как-то… короче, умер через неделю.

— Понятно, примерно так я это себе и представлял, — кивнул Шурик. — А не припомните, были у Семена конфликты с кем-нибудь из сверстников?