Шуркина стратегия

— Нет, погодите! — волновался Вовка, размахивая фонариком. — «Бессовестный!» — вы сказали. При всех! А он сначала дело сделал! И разведку подготовил! И нас научил! Выходит, про плохое надо говорить, а про хорошее — не надо?

— Ммм-да-аа… — протянул начальник лагеря.

А через несколько минут в дверь постучалась… другая делегация из того же отряда. Братья Степановичи.

Никифор бережно положил на стол прямоугольный газетный свёрток.

— Это Горюнов и Девятов нашли. Вот, которых поймали… — сказал Арсений. — Ещё до отбоя выкопали. Мы им слово дали, что никому не скажем… Но, раз такое дело…

Твёрдый человек был Арсений, но всё же не каменный! Родной брат еле уговорил его.

— Ну-ка… — Дмитрий Игнатьевич с любопытством развернул газету. Сумка!

С такой же точно сумкой сколько он отшагал по фронтовым дорогам…

— Где, говоришь, нашли? — тихо спросил он у Арсения.

— Да на своём участке, в игре. Им камни мешали за кустом прятаться… Стали колупать, и вот…

«Эх, к линейке не успело!» — подумал Дмитрий Игнатьевич. Тут забежал на минуту Володя Битенков сказать, что, по его мнению, Шурка — славный мальчуган, и «нельзя ли как-то помягче»?

Только Володя вышел — в дверь снова тихо постучали. Дмитрий Игнатьевич даже привстал: на пороге мялись Гошка и Кузя.

— Дмит Игнатьич! — забубнил Гошка. — Мы только насчёт этих ребят пойманных… Вот, который из них тощий, забыл, как звать…

— Горюнов! Шура! — любезно подсказал Дмитрий Игнатьевич.

— Ага, Горюнов! Так вот, он прибегал в самом начале, говорит, приказали из штаба все камни переворачивать: тайник может быть…

Так бы нам… ни к чему было камни-то перекувыркивать. А так, думаем — из штаба… Ну, так и стали двигать… а как увидели — так прямо ошалели! Главное — он так на меня посмотрел… Выходит, не только наша заслуга — и его тоже. Так или не так?

— Спасибо, ребята! — просто сказал Дмитрий Игнатьевич и обнял их за плечи. — Всё рассказали? Ничего не забыли? Спасибо вам большое! Меня, знаете, что радует? Что у нас — никому чужой славы не надо! Вы меня сейчас ещё больше обрадовали, чем во время игры. Ну — идите.

Когда Лайне Антсовна привела Серёжу и Шурку — начальник лагеря уже имел об их личностях довольно полное представление.

Серёжу-то он вспомнил сразу: мальчик, которого привезли с опозданием в длинном красном «лимузине». Вспомнился и Серёжин отец — инженер, изобретатель.

Но по всему чувствовалось: главным затейником был Шурка. Недаром тут целая очередь стояла — заступаться за него!

Ещё Степановичи напомнили: этот Шурка самого начальника заставы про зелёный домик спрашивал. Давно, в начале смены. С дерева он, что ли, разглядел тогда. Просил Битенкова поход туда устроить!

Дмитрий Игнатьевич молча долго рассматривал беглецов. Серёжа опускал ресницы, Шурка — по глазам Лайне Антсовны учуяв перемену к лучшему — отвечал готовым к обороне пристальным взглядом.

Расцепив и снова сцепив узловатые пальцы, Дмитрий Игнатьевич просто спросил:

— Купались?

Шурка обиделся:

— Что мы, купаться ходили?

И Серёжа поднял глаза: зачем нарочно-то наговаривать?!

— Ну вот! — ворчливо рассудил Дмитрий Игнатьевич. — Убегать — так можно, а купаться — нельзя?!

Но видно было, что ответом доволен.

— Домик-то хоть успели посмотреть? — полюбопытствовал он после некоторого раздумья.

— Ну-у! Мы и снаружи, и внутри! — с готовностью доложил Шурка.

— Так. И если бы никто не пришёл?

— Да мы через три минуты уже домой бы помчались! И так ведь до линейки пришли!

Дмитрий Игнатьевич снял со стола газету — ребята увидели планшетку.

— Эх, ребята! Как бы я обрадовался вам, если б вы это мне сами принесли! Сколько раз думал: нет ли у нас следопытов?.. Музей боевой славы устроить бы… — Он прищурился. — Может — один только день без купанья? Так сказать, символически…

Шурка мотнул головой, Серёжа замахал руками:

— Нельзя, нельзя! Вся линейка слышала — три дня, а выйдет — неправда. Тут кто угодно побежит, без всякого соображения… А потом спасай его!

Начальник лагеря кивнул. Серёжа и Шурка подумали, что сейчас их отпустят, — но Дмитрий Игнатьевич молчал и как-то странно на них смотрел.

— Сложные у нас отношения! — промолвил он наконец. — Вы у меня провинившиеся — но и я у вас как будто в долгу… Будут какие-нибудь просьбы — идите прямо сюда!

На утренней линейке Шурка и Серёжа предстали перед лагерем уже в новом качестве. В небывалой тишине выслушали все отряды сообщение об их находке.

А потом, хотя и в отсветах необыкновенного — покатился обыкновенный летний день, прекрасный и обыкновенный день мирной жизни.

…Лайне Антсовна шла навстречу Шурке из канцелярии, и левую руку почему-то упорно держала за спиной.

— Шурик! — задорно сказала она. — Шурик, спляши: «калинка-малинка»!

Посылочный ящичек, чуть больше пельменной коробки, лежал у неё на ладони. Самые крупные буквы составляли приписку: «для Шуры Горюнова».

Шурка побежал к стене дома, в тень, поставил ящичек на каменный выступ. Крышка, прибитая с надлежащим стараньем, долго не поддавалась. Обламывая фанерный угол, Шурка всё же сорвал её.