Шуркина стратегия

Как два серьёзных человека, они обсудили со всех сторон возникшую трудность. Решили, что посылка должна идти на имя Лайне Антсовны. Так надёжней. Она получит и отдаст Шурке.

Всегда бы так можно было говорить со старшими!

Генкино поражение оказалось важным событием в жизни второго отряда. Когда наутро, в виде опыта, Брыкин попытался обидеть Вадика, самого тихого и маленького во всём отряде — Вадик сжал кулачки, сощурил глаза и предупредил:

— Что, тебе мало было? Мы ещё добавим!

Брыкин вздрогнул от этого неожиданного «мы». Он обожал слово «мы», когда с подчинённой оравой шёл «брать за жабры» кого-нибудь. Но вот дело обернулось так, что «за жабры» могут взять его самого.

После целого часа тяжёлых раздумий он подошёл к Шурке, осторожно хлопнул его по руке и сказал, заглядывая в глаза:

— Слушай, хватит ерунду разводить, давай мириться! Уговор для начала такой: ты пока будешь командир, а я — твой адъютант….

В предложении была дипломатическая тонкость. Брыкин надеялся, что Шурка, по своему великодушию, предложит в ответ должность начальника штаба.

Шурка, однако, недоверчиво оглядел Брыкина и хмуро заметил:

— У адъютанта, знаешь, какая дисциплина должна быть? Во!

Генка скис.

— Да я — что? Разве я не могу? Я тоже могу — во!

Вечером, после отбоя, едва только ребята улеглись, Шурка внятно сказал:

— Гена, выключи, пожалуйста, свет!

Брыкин, без единого слова, выбрался из постели, щёлкнул выключателем.

Шурка задремал… И вдруг открыл глаза — наступила полная тишина.

Он сел в постели, спустил ноги на пол. Тихо открыл окно, но тут — дёрнуло его обернуться! Приподнявшись на локте, широко открытыми глазами смотрел на него Серёжа.

Шурка рассердился, перемахнул через свою постель, присел возле Серёжи на корточки.

— Ну, что ты? Все спят, и ты спи!

— Шурик, — зашептал Серёжа. — Не думай, я никому не скажу. Ты часто так?

Шурка был польщён, ему не хотелось признаваться, что он и не собирался лезть в окно. Он неопределённо мотнул головой, пожал плечами.

— Шурик, ты не сердись! — захлёбываясь, шептал Серёжа. — Я долго не засыпаю, мне всё разные фантазии в голову приходят. Ты знаешь, у меня в городе какая жизнь? Вот мы сидим в гараже — две недели, месяц, два месяца! Краска, бензин, дым. Отец меня гонит, а я — назад. Наконец — ура! — готово. Залезаем в машину — за сто, за двести километров несёмся куда глаза глядят! Я прилипну к стеклу. Всё мимо летит. Вот лес — и нет леса, вот в горку, вот под горку; вот мостик, ребята рыбу ловят. Они мне завидуют, а я — им. Хочется остановиться, посмотреть, побегать — куда там! Для отца остановка — пропавшее время. Так у меня полжизни в машине прошло, — со вздохом заключил Серёжа.

— Надо же! — озадаченно сказал Шурка.

— Шур, ну не сейчас, так через день, через три дня — возьми меня с собой. Я никому не скажу…

— Ладно, возьму, — шёпотом пообещал Шурка, — только не сегодня. Ты сейчас спи, а то всех разбудим.

Серёжа закивал головой и, в знак величайшей послушности, зажмурил глаза.

Шурка взобрался на подоконник, осторожно спустился на землю. Огляделся по сторонам.

От окна пошёл прямо к ограде. Камушки похрустывали под ногами. Потом зашуршала трава.

Шурка прошёл немного вдоль ограды, взобрался на большой камень. Он сейчас был совсем один на краю уснувшего лагеря.

Слабое прохладное свечение объединяло небо и море. Сверкающий далёкий пароход медленно исчезал за невидимой линией горизонта.

Ночь была переполнена звуками. Шипела отползающая по берегу волна. Шептались бессонные листья. Над травой, совсем рядом, тяжёлые жуки с низким рокотом заходили на посадку. В траве неумолчно звенело маленькое кузнечное производство.

Шурка поёжился, оглянулся. Высокое звёздное небо над чёрным контуром перевала. За перевалом невидимый автомобиль упорно прогрызал себе дорогу.

На следующий день Шурка выспрашивал у Лайне Антсовны, а Серёжа стоял рядом и слушал.

— …Вот помните, когда начальник заставы выступал, я его про зелёный домик спрашивал? У нас туда не будет экскурсии?

— Нет, Шурик. Так далеко не будет.

— А может, туда старшие отряды ходят?

— Нет. У них в другую сторону будет поход — до взрослого санатория. И ещё они ходят на «дикие» пляжи — камушки собирать. Мы тоже сходим за камушками. — Лайне Антсовна улыбнулась. — А тебе очень хочется к этому домику?

— Очень! — сознался Шурка.

— Ты не горюй. У нас, кроме прогулок, ещё в конце смены — восхожденье на перевал.

— Ну-у… — протянул Шурка. — В конце смены…

— Слушайте, ребята! — Лайне Антсовна понизила голос, оглянулась. Шурка и Серёжа подвинулись ближе. — Я вам скажу одну вещь, только вы до вечера помалкивайте! Вечером Дмитрий Игнатьевич объявит на линейке. У нас будет… пограничная игра.

— Когда? — в один голос спросили Серёжа и Шурка.

— Не-из-вест-но! В том-то и дело: надо быть всё время готовым. В какой-нибудь день вдруг — тревога! Два человека пытаются пройти вдоль берега. Надо их обнаружить и доложить в штаб. Так, чтоб они вас не увидели.

— Как же мы их узнаем? Тут всякие бродят: туристы, отдыхающие…