Шурпа из двухвосток

- «Группа под руководством…», — дальше цитировать не приходится, пацан опускает арбалет. Фамилия ему явно знакома. Но слабость проскальзывает лишь на мгновение. Стрела опять смотрит мне в лицо.

- Ладно, не врешь. Куда ты шел? И зачем?

Первый критический. Сказать правду? Или? Блин, а ведь я их подставляю! Если за мной придут джигиты, то этого парнишку они не пожалеют. Его арбалет и даже алабай против автоматов — слабый козырь…

- Сколько я был в отключке?

- Почти два дня. Так зачем?

- За мной гнались бандиты. Прижали к горам. Пришлось уходить. Боюсь, что я тебя подставил, они могут прийти за мной следом.

- Я умею обращаться с шаками!

Непонятное слово, но смысл, кажется, ясен.

- Всё зависит от количества. Как тебя зовут?

- Санька.

- Ты знаешь, чьи записки были на перевалах?

- Папины.

- Значит, я обязан жизнью не только тебе, но и твоему отцу. Я привык возвращать долги. Может, ты позволишь хотя бы одеть штаны?

- Одевай, — он машет рукой, — только к пушке не дергайся. Впрочем, патронов в ней нет, — и без всякого перехода, — жрать хочешь?

Мальчик встает и протягивает мне котелок. И тут до меня доходит. Это не мальчик. Это девочка! Даже девушка, лет пятнадцати. Короткая стрижка, одежда свободного покроя, скрывающая фигуру, дочерна загоревшее лицо… А в хижине полумрак. Понятно, почему я ошибся. Но сейчас, когда она стоит ближе, ее выдают глаза. Нет, глазищи! Синие глазищи на пол-лица каждый. Молодая красивая девчонка, ростом метр шестьдесят и в сорок пять кило веса. Она притащила меня в кош?! Ничего себе!!!

Пробую варево. Бульон с кусочками мяса. Вкусно! Немного необычно, но вкусно. Девчонка присаживается напротив.

- Что за мясо?

- Шаки.

Секунду врубаюсь. Потом меня чуть не выворачивает.

- Люди?

- При чем тут люди? Шаки!

- Бандиты? Ты называла этим словом бандитов!

Санька непонимающе смотрит на меня несколько секунд, а потом заливается смехом. Не вижу ничего смешного, но понимаю… что ни хрена не понимаю, но похоже, ем не человечину!

Санька

Ой не могу! Ой, держите меня семеро! Он решил, что я его человеческим мясом кормлю! Ну, приколист! Это же надо! Вот ведь додумался! И где бы мы его брали? Надо все-таки ему объяснить.

Сквозь смех выдавливаю слова:

- Шаки — это одичавшие собаки. От слова «шакалы». Только для шакалов они великоваты, потому «шаки». На отары нападают. На нас наскочила стая четыре дня назад. Десять штук. Мы их убили, теперь в Лагере много мяса. Бульон не из них, у меня сушеное есть на случай болезни.

- А почему?..

- Бандитов здесь нет. Но старшие часто о них говорят. Называют «шакалами». Поэтому я их так и назвала. Мы немного иначе говорим, чем старшие. Многие слова сокращаем. И слова из таджа используем, а не только из руса. У нас же не только русы. Таджей много. И балты есть. Даже два франка и пять спанов!

- Кого?

- Испанцев, — выговариваю старательно, мне это слово всегда плохо давалось.

- Понял. Франки — французы, балты — литовцы какие-нибудь, таджи — и так понятно. А откуда вы вообще здесь взялись.

- Потом, ты ешь давай! Или тебя шаки не устраивают? Могу шурпу из двухвосток сварить!

- Из кого?!

- Из двухвосток. Насекомые такие, летом их здесь много, вот ими и питаемся на пастбищах. Голову и хвосты ядовитые обрубаем, а остальное варим. Потом процеживаем — панцири на зубах противно скрипят, а внутри уже ничего нет, всё выварилось…

Ох, не то я говорю, мой бравый военный опять с лица сбледнул. Чего-то в нашей кухне ему не нравится. Надо же, нежный какой! Шаков не ест!.. А нет, ест! Вот это другое дело. Даже вопросы опять задавать начал.

- То есть я сейчас ем собачатину?

- Ага!

- А чего вы баранов не едите? Или слово «отара» имеет другое значение?

- Почему другое? Баранина — зимой. А летом только детям. Если весь год баранину жрать, стада мигом кончатся.

- А если баран сам помрет?

- Какая разница? У нас шаки одного загрызли. Я шкуру сняла, вместе с мясом отправила в Лагерь, пусть детей накормят. И шаков туда же, у меня запас сушеных двухвосток есть… — ой, это я зря, он к двухвосткам неровно дышит!

- Слушай, Саш! У меня были продукты в рюкзаке. Консервы, крупы, колбаса, даже сгущенка… Можно тебя угостить?

- Твои продукты — твое дело. Но меня кормить не надо. Если хочешь поделиться, в Лагерь отнеси, маленьким. Им надо разнообразно питаться. У нас круп очень мало. И старые они, еще дописцовых урожаев.

- Каких?

- Тех, что до Большого Писца были.

- Большой Писец — это ядерная война?

- Да, старшие иногда так называют, но чаще как все.

- А откуда вы здесь взялись?