Шуры-муры с призраком

На следующий день я ей стала названивать, но она трубку не брала, ни по мобильнику не отзывалась, ни по домашнему. Вот тогда я занервничала, на рецепшен обратилась, чтобы Лауру не упрекали за разговоры с приятельницей по служебному номеру, наврала администратору: «Забыла в процедурном кабинете детектив Смоляковой. Укол мне медсестра Кривоносова ставила, хочу узнать, не сохранила ли она роман? Соедините, пожалуйста, меня с хирургией». Девушка ответила: «Обязательно спрошу у Лауры про книгу, но только завтра. Сегодня у Кривоносовой выходной». Я еле-еле досидела до конца занятий и домой к себе понеслась, каждые пять минут ее номер набирала, но без толку. У меня есть запасной ключ от ее однушки, Лорик его сто лет назад мне дала, еще до свадьбы с Никитой, когда в Египет поехала, бесплатная путевка ей досталась, главврач клиники как лучшую сотрудницу премировал. Лаура опасалась, вдруг, пока она отсутствует, труба лопнет, соседей затопит. А когда вернулась, ключ назад не забрала. Я домой смоталась, взяла ключ, приехала к Лорочке, подошла к ее квартире, хотела замок открыть, а створка-то… не заперта! В день смерти Кита у них на двери язычок начал западать, чтобы дверь захлопнулась, приходилось изо всей силы ее о косяк шарахнуть. Наверное, Лорик на смене устала и забыла про неполадку, как обычно, аккуратно дверь прикрыла и в комнату прошла. А дверь-то на самом деле не заперлась.

Елена затрясла головой и заплакала. Я быстро налила в стакан воды и подала ей.

– Она на диване лежала, – прошептала Яшина, – на неразобранном, в пижаме… не живая… я сразу поняла… Вызвала полицию… они часа через три явились… такие сердитые… один вошел и говорит: «Е‑мое! Делать им больше нечего, как в мою смену помирать». Лорика увезли, мне велели домой ехать, пообещали для беседы вызвать, записали мои телефоны: и домашний, и в школу, и мобильный. Я ждала, ждала, но из отделения меня не беспокоили. Потом из морга звякнули, сказали: «Вы тело Лауры Кривоносовой заберете? Хоронить ее собираетесь?» Я почему-то испугалась, потом сообразила: когда подружку уносили, санитары мои данные, как родственницы, записали. Близких у Лорочки нет, значит, мне ее хоронить. А из телефона говорят: «Одежду привезите, с похоронным бюро договоритесь, потом порыдаете, сейчас покойницей займитесь». У меня колени затряслись, объясняю служащей: «Ее платья все в квартире, а дверь полиция опечатала». Женщина, с которой я разговаривала, спокойно так сказала: «Не гвоздями дверь забили, не горелкой заварили, бумажонку наклеили. Чего вы боитесь? Не кусается она. Подцепите осторожно краешек, отлепите, войдите, возьмите одежду и назад ленту пришлепните».

– Отличный совет, – вырвалось у меня.

Елена сгорбилась.

– Что делать? Служащая объяснила: если я не похороню Лорочку, придется платить за хранение тела. Я, мол, могу отказаться от организации похорон, тогда Лауру утилизируют за госсчет. Так и сказала «утилизируют». И могилки у нее не будет.

Я молча слушала Яшину. Не знаю почему работница морга так беседовала с Еленой. Тело Кривоносовой забрала полиция, и оно могло храниться столько, сколько нужно эксперту. А в обычном холодильнике при больнице покойника бесплатно обязаны держать не менее двух недель. Но откуда Яшиной все это знать?

– Так страшно было входить в ее однушку, – поежилась Лена. – Жутко! Еще недавно Лаура и Никита счастливо жили, и все! Все! Нет их. Я чуть с ума не сошла, замерла на пороге комнаты, надо к шкафу подойти, а ноги не идут, гляжу по сторонам…

Елена опять навалилась грудью на стол.

– И тут до меня доходит! Здесь кто-то шарил! Посторонний. Рылся в вещах.

– Почему вы так решили? – осведомилась я.

Яшина зашептала:

– Белка… носом к стене… Она ранее сидела лицом к окну.

– Кто? – не поняла я.

Елена откинулась на спинку кресла.

– Никита подарил жене плюшевую белочку в розовом платье. Лаура игрушку назвала Матильдой, всегда держала ее на полке, которая над изголовьем дивана прибита, сажала ее так, чтобы зверушка смотрела в окно. А тут она носом к стене повернута. И машинки все вперемешку – модели на другой полке.

Яшина сделала глоток воды из стакана.

– Никита любил их собирать. По нескольку месяцев над очередной поделкой корпел.

– Видела, как они искусно склеены, – сказала я, – кропотливая работа.

– У Кита в комнате нечто вроде верстака было, – улыбнулась Елена, – доска к подоконнику крепилась, он ее выдвигал и там работал. Клеем вонючим пользовался, но Лаура не возражала. Один раз, вскоре после их женитьбы, я к ним заглянула, «аромат» носом втянула и не выдержала: «Фу! Прямо химзавод». Лорик меня окоротила: «Нормально пахнет. Никитос мастерит «Порше», модель сложная, одни колеса из тридцати деталек. Муж уникальный мастер, у него редкий талант». Я поняла, что хобби Обжорина критиковать запрещено, и больше запахом не возмущалась. Мини-машинки хозяин расставлял, маленькие в первом ряду, большие сзади.

Глава 13