Шуры-муры с призраком

Я растерялась. Федин упоминал про жвачку? Совсем не помню! Возможно, он и в самом деле говорил про нее, но я, наслушавшись глупостей, которые нес старик, в какой-то момент отключила слух. Я решила, что Григорий Петрович не в своем уме. Пахмутов прав, я поступила непрофессионально, а Федин обладает потрясающим актерским талантом, он прекрасно исполнял роль юродивого, но слегка перестарался. То-то Лиза-Майя жаловалась нам, что от «папеньки» ушли все сиделки, а в пансион для людей с психическими проблемами Федина не взяли. Перед этими медработниками Григорий Петрович «выключал» идиота. Мне следовало обратить внимание на стоны Кнутовой-Фединой и поинтересоваться: почему специалисты считают его нормальным.

– Молчите? – усмехнулся Федор. – Ясно, вам сказать нечего.

– У меня тоже есть вопрос, – встрепенулась я.

Пахмутов снял очки.

– После вашего появления в «Юности» я ему сказал: «Ты добился своего, в клинику приехала Романова, Вульф напал на след. Может, теперь ты перестанешь изображать маразматика? Дело сделано».

А он ответил: «Нет, Федя, дело будет сделано, когда эту дрянь пинками в тюремную камеру загонят. Вдруг у частных детективов что-то не получится, а я раскроюсь и тогда потеряю шанс продолжать начатое, гадюка-то узнает кто я. Нет, пока уродина на свободе, я буду изображать ее отца. Когда ее арестуют, тогда я и сниму маску».

– Более или менее понятно, – пробормотала я. – Остался один вопрос. Откуда Григорий Петрович узнал, что Лаура будет отравлена снотворным?

– Я уже говорил: он следил за владелицей клиники! – подпрыгнул Пахмутов. – Экая вы невнимательная.

– Значит, Федин знал, что она хочет отравить Кривоносову? – продолжала я. – И ждал, когда она это сделает, чтобы налепить на стакан жвачку? Ваш друг не спас медсестру? Разрешил ее убить?

Пахмутов молчал.

– И еще одна неувязочка, – сказала я. – Снотворное бросили в чай, который вдова Обжорина пила вечером перед уходом домой. Похоже, она задремала на ходу, вошла в квартиру и сразу легла. Человек, который отравил Лауру, должен был находиться вечером в клинике. Но Майя Григорьевна в тот день ушла с работы в час, она сломала штифт и коронки на передних зубах, ей попался в шоколадном батончике гвоздь. В три она села в кресло стоматолога, ушла от протезиста в одиннадцать вечера. На следующий день она в «Юности» не появилась, опять поспешила на свидание с бормашиной. С наспех поставленными имплантами что-то случилось. И с той поры владелица клиники просто поселилась у дантиста, она не отвечала на телефонные звонки, не приезжала в «Юность», поэтому я не могла встретиться с ней. В медцентре, где дама чинит зубы, эту информацию подтвердили. Лже-Майя наворотила дел, обменялась документами с однокурсницей, наняла Обжорина убить Виталия Павловича, но к смерти Лауры она не причастна. Кривоносову отравил Григорий Петрович, на преступление он пошел, чтобы наказать ту, кто, по мнению отца, убила его любимую дочь. Но Григорий Петрович ошибся, мы подняли дело о том ДТП и получили заключение эксперта. Там указано, что водитель находился в состоянии алкогольного опьянения. Мне очень хочется спросить у Федина: почему он решил, что жизнь Лауры Кривоносовой ничто по сравнению с его параноидальным желанием засадить за решетку Лизу? Я нисколько не одобряю владелицу клиники, но ведь настоящая дочь Григория Петровича согласилась на обмен личностями и получила за это семьсот тысяч долларов. Это безумная, поломавшая многим людям судьбу сделка, но она была честной. Настоящую Майю Федину Кнутова Лиза не обманула и не убивала, жизни ее лишил муж, сев пьяным за руль. А вот Григорий Петрович нарушил заповедь «не убий», и оправданий этому нет.

– С Гришей вы не побеседуете, – буркнул Пахмутов. – Мой друг уехал. Куда, понятия не имею, мне он ничего не сказал. Вчера прислал эсэмэску, вот.

Федор протянул мне свой мобильный, я прочла лаконичный текст: «Все хорошо. Обустраиваюсь на новом месте. Этот номер больше не будет работать».

Владелец лавки посмотрел мне в глаза.

– Я понятия ни о чем не имел. Знал лишь, что Гриша хочет отомстить за смерть дочери. Да, что Григорий Петрович на стакан жвачку налепил и духами квартиру опрыскал, он мне об этом рассказал, но в его интерпретации события выглядели так: лже-Майя отравила тайком чай медсестры, всыпала в него восемнадцать таблеток снотворного, которое взяла в стационаре, она хитрая, следов не оставила. Поэтому Гриша решил подсказать сыщикам, кто убийца. Посмотрят они на жвачку, вдохнут аромат «Диабло» и сложат картинку.

Я повторила:

– Восемнадцать таблеток?

– Ну, может, двадцать, я мог перепутать количество, – поморщился Пахмутов, – но суть-то из-за этого не меняется.

– Пилюли маленькие, – протянула я, – интересно, как Григорий Петрович их рассмотрел, да еще посчитал? Думаю, его не было рядом с владелицей клиники.