Шустрая Кэт. Курс второй

— Плохо. Очень плохо, — прошипела я сквозь зубы, отпустив руку Эвера и тут же взявшись за ручку двери в палату. — Если меня сейчас будут бить, связывать и волоком тащить назад, не рассказывай никому. Не добивай мою и без того едва живую репутацию.

— Клянусь, от меня этого никто не узнает.

***

В палате Абрахама Волена было тихо. Чуть сопел во сне сам болеющий. Ни капельки, кстати, не изменившийся. Даже посвежевший, к слову.

Многое стало понятней. Почему у него не черные, а молочно белые волосы. И не карие или черные, а зеленые — глаза. Как у него получалось воздействовать на организм человека, пусть даже не для лечения, хотя и для лечения тоже. Ну и применяя темные потоки. Мне конечно еще во многом стоит разобраться. Но в общем…

Я тихонько приблизилась и глубоко вдохнула. Обоняния коснулись запахи успокоительных, цветов и жареной курицы с инийскими специями. Последний был настолько ярким, что у меня в животе восстание голодных глистов началось.

Вот где настоящая дискриминация. Как меня как каким-то супом кормили, даже на вид таким, словно его уже кто-то ел. А его — курочкой. Я за него переживаю. Реву как дурочка, а он тут… Не иначе Олем расстаралась! Пожертвовала близкой родственницей — как пить дать.

Курица, разделенная на части, призывно развалилась на большом блюде, среди свежих овощей, завлекая отощавшую несчастную дискриминированную болезную меня румяной корочкой.

Вообще, меня никогда в таких случаях упрашивать не нужно было.

Именно потому я цапнула блюдо и села прямо на кровать рядом с Абрахамом. И тут же выбрав себе ножку, вгрызлась в нее, как бездомная псина в оброненную колбасу.

Нет! все же немного похудел. Или это так неудачно тень падает?

Как бы там ни было, глядя в тот момент на Абрахама, я постепенно начала принимать, что почти все позади. Осталось совсем немного. Самые маленькие кусочки, которые мне, по сути, и не очень-то и важны. Ну, кроме Милки, конечно. Она — важна! Очень. И еще…

— Хоть не чавкай, раз увела чужой обед! — сказал болезный, и я от неожиданности, чуть не опрокинула блюдо.

— Если бы ты знал, какими помоями кормили меня, то не ворчал бы, — сказала я, проглотив, наконец мясо. — В отличии от некоторых у меня декан факультета целителей в поклонницах не числится.

— Вообще-то, это Эд принес! — улыбнулся Волен.

— Герр — гад! Вот стану миссис Волен, уволю его. Нет! Лучше — упокою. Он пока просто не знает, что теперь в доме я — главный страшный и ужасный некромант!

— Он все прекрасно знает. Как и то, что тебе пока вот этого нельзя было. Герамх при нападении вспорол тебя почти до пупка.

На это я рефлекторно заглянула за ворот балахона, в который меня здесь переодели, и во рту тут же стало горько. От плеча и почти до самого пупа действительно тянулись четыре уродливых, бугристых шрама. Какой кошмар. Хотя с другой стороны, не окажись там Абрахам то… все! Хладный трупик мой припадал зеленоватой крошкой неизвестного происхождения в подвалах Академии Магии и Ведовства.

Так что отделалась легким испугом. Притом очень легким, раз испугалась только сейчас.

И все же блюдо я отставила. Абрахаму на живот.

— Будешь есть за двоих значит, — приняла я решение, и выбрав небольшой помидор, сунула его Волену под нос. — Давай жуй. Не пропадать же добру.

Видимо Его Змейшество сегодня спорить было не настроено, потому как молча съело мелкий овощ.

— Жуй, — сунула я ему собственноручно оторванный кусок мяса. — Ещё раз без моего ведома выкинешь такой фокус, уйду от тебя… куда-нибудь. Ясно? Ты не думал, что если бы тебя разорвало защитным заклинанием, то даже выжив, я бы тебя не простила.

— Все было продумано…

— Предупреждать нужно.

— Чтоб ты строила из себя героиню и снова взялась меня защищать?

Мда…

Тоже правда.

— И все равно, если ты еще там не передумал брать в жены некроманта, а тебе теперь вроде как по статусу не положено. И вообще, если так разобраться, то Олем тебе теперь более подходящая партия…

В какой-то момент я поняла, что бормочу откровенный бред, потому умолкла и отвела взгляд.

— Ох, Кэт! — простонал Абрахам, отставляя блюдо на прикроватную тумбу. — Иногда мне кажется что Единый одновременно одарил и наказал меня, послав тебя на мой жизненный путь.

— Вот кто бы мне тут говорил! — взвизгнула я, еще до конца не понимая, как относиться к его словам.

И уже набрала воздуха в легкие, чтобы рассказать ему все, что я о нем думаю и припомнить все обиды…

Как он меня осторожно, словно я могла рассыпаться или растаять, обнял и поцеловал в висок.

— Знаешь, как мой дед любит говорить?

— Понятия не имею! — честно призналась я. От этого деда чего хочешь можно ждать.

— Он любит говорить: «Не бери тяжелого на плечи, а дурного — в голову. И жизнь станет легче». Так вот, дорогая моя, драгоценная, давай ты не будешь усложнять нам обоим жизнь!

И только я хотела возмутиться, что мол кто кому еще что усложняет, как этот болезный или даже умирающий, как я думала, увлек меня за собой и уложил на кровать.

— Будем болеть вместе! Не так скучно хоть, — прошептал он, ткнувшись носом куда-то в мои всклоченные волосы.

— Олем удар хватит…