Шустряк

Надо отметить, что все то время, что я возился с машиной, а я колдовал не меньше пятнадцати минут, да и пока двигался радиостанция молчала, не обронив ни слова. Я, конечно, не рассчитывал на то, что снайпер и сенс покинули свою засаду и сейчас безоглядно убегают, сей факт меня просто навел на мысль, что поддерживать радиообмен им больше не с кем. Надеюсь, их и в правду осталось только двое, но увы, судя по началу сегодняшнего дня, так повезти мне не может.

— Это он? — прозвучал удивленный мужской голос, все же нарушив тишину эфира, когда я, ревя двигателем, сдавал задом по дороге, сокращая дистанцию до стрелков.

— А кто же? — с какой-то грустной интонацией ему ответил женский голос и, помолчав, добавил, — руль там, с другой стороны, от тебя.

— Знаю, — ответил мужской голос, и я тут же услышал, как куда-то в кузов ударила пуля, а через мгновенье, сквозь шум машины, расслышал звук выстрела.

Снайпер продолжал стрелять, явно пытаясь что-либо повредить у грузовика, причем не безуспешно, а я пытался обрушивать брошенные и раскуроченные машины, которых на дороге хватало. Стрелок не сдавался, и одной из самых первых потерь стало зеркало заднего вида, которое располагалось с правой стороны машины, в том, что это не случайность, я убедился, когда еще и колесо спустило. Видимо, постреляв по кузову, в попытках прострелить кабину он убедился в том, что это невозможно и начал всячески пытаться остановить мой транспорт. Миновав две трети намеченного мною пути, грузовик лишился всех покрышек на задних колесах, их ошметки уже отваливались кусками, так как мне было без разницы что станется с машиной, лиш бы та проехала еще несколько сотен метров. Стрелок не остановился на достигнутом и лишил меня правого переднего, что помимо возникшего крена очень сильно ухудшало управляемость и без того покалеченной машины. Но и после этого он продолжил пытаться что-то прострелить, но я уже достиг того места, где планировал сойти, схватив заплечный рюкзак, я собрался выпрыгнуть, но меня остановила всплывшая в памяти мысль про упомянутую толпу, а это значит, что о них также нужно подумать.

Я оглядел салон и схватил ужасного вида, грязную и промасленную тряпку, которая была забита между сидушек, натянул ручной тормоз, зафиксировав машину, и вылез. Открыв бак, я просунул тряпку, подождав пока та напитается воняющей соляркой, вытянул её и бросил под машину, а в баке над ней проделал несколько небольших дыр. Из переднего рюкзака достал зажигалку и поджег край тряпки, которая, сначала нехотя, а потом с аппетитом занялась пламенем. Для большего эффекта я достал из подсумка два заряда для подствольника и положил их на бак, я уверен, что после метателя гранат, тут все окрестные кластеры переполошились, и уже немало развитых тварей двигаются сюда, я даже удивлён, почему до сих пор их нет, а чадящий грузовик и пара взрывов послужат хорошим указателем маршрута.

Моего призрака, из-за машины, стрелок ждал и тут же выстрелил при моём появлении, даром я его нащупать не мог, но это лишь вопрос пятидесяти-семидесяти метров. Когда я укрылся в ближнем доме, я уже знал, что стрелок лежит, точнее уже суетится в соседнем доме на двадцать третьем этаже, предпоследний этаж в той башне, а наводчица ниже, на пяток под ним, других действующих лиц в этом акте предусмотрено не было. Я приложил палец к наушнику и произнёс в эфир очередную, непонятно откуда в моей голове всплывшую фразу из какого-то второсортного боевика «дети, папа уже тут, папа злой и будет делать атата», ответа я дожидаться не стал, да и смысла в нем не было, внутри меня полыхало очень странное и новое чувство, смесь из ненависти, желания убивать и чего-то на подобии обиды, я даже не знаю, как его описать, но самым правильным было бы назвать его «азарт убийцы».

Пока я пересекал небольшой двор между зданиями, я внимательно следил за обоими жертвами и меня удивил тот факт, что сенс, сидевший ниже, так и не менял своей позиции, а вот стрелок, явно чем-то был занят, передвигаясь по всему этажу, явно подготовив себе проходы по квартирам заранее. У меня сложилось впечатление, что он что-то строит или прячет, неужели у него есть надежда на спасение? Я, конечно, поощряю оптимизм, но сейчас я уже забыл куда и зачем я шел, сейчас я хочу только одного, истребить эту группу, состоявшую их тупых, самонадеянных и очень резких на языки ублюдков, сделав тем самым СТИКСу одолжение.