Шустрый. Рождение воина

— Твои предки, приличными топорами были. По головам никого не били, руки ноги не отсекали, деревья рубили и дома строили. Согласен заветы пращуров вспомнить?

«Кусака» завибрировал, по лезвию пробежала искорка. Я с перепугу его чуть было в окно не выкинул, еле еле удержался. Не перестает он меня удивлять! Глядишь и искин очухается от спячки. Скинул одно из кресел и забрался на столешницу. Рубить потолок не пришлось, топор разрезал доски как масло. За ними оказался слой глины, потом крупный шлак и здравствуй чердак! Сразу на него я не полез, оборвал гардину и срезал портьеры. Моей веревки могло не хватить до земли, как-то я не планировал лазаньем по стенам заниматься.

Пыльное помещение было забито разным хламом. Разглядывать его я не стал, увидел лестницу и выбрался на крышу. Там-то я и обнаружил птичью почту. Огромный решетчатый ящик на столбиках. Пташки были еще живы, вялые правда. Я плеснул им водички из ведра в поилку, зерна насыпал. Можно было бы их выпустить, но появилась у меня одна мысль насчет букмекера. Времени много для этого не надо, а толку может быть огромное количество, причем в серебряном эквиваленте. Порылся в сундуке стоящем рядом. Там были кожаные колечки с карманчиками и полоски тончайшей бумаги. Надеваем птичке на лапку и отпускаем. Только писать было нечем, чернил не было. Это не беда, отрезал от столбика тонкую щепку, запалил трут и обуглил кончик. Попробовал как работает, потом помял листочек. Сажа осыпалась, но прочитать было можно. Наваял следующий текст: «Окружен мертвецами в донжоне. Спасения нет. Прощайте. Шустрый».

Птички ловится не захотели. Испуганно косились на меня бусинками глаз и шныряли по клетке. Вот и делай им добро! Я толкнул возмущенную речь:

— Работать не желаем? Домой лететь, в безопасность нам не нужно? Так я отсюда не уйду! Скоро у меня еда и вода закончится, я вас есть стану и кровь вашу пить!

Пташки конечно ничего не поняли, но присмирели. Наверное человек, который за ними присматривал тоже на них ругался. Удалось поймать одну, она не сильно-то и сопротивлялась. Нацепил на нее колечко и подкинул в воздух. Та чего-то прокурлыкала и умчалась в сторону реки. Для надежности повторил процедуру, а потом выпустил всех. Толпой точно долетят. Пора заняться собой, прошелся по коньку крыши и нашел подходящее место. Если кинуть веревку с крюком, то можно было зацепится за бойницу соседней башни. Крепостная стена с обратной стороны подходила близко к донжону. Проблем было две: башня была намного ниже и крюка у меня не было. Зарылся в залежи на чердаке. Нашел ящик с металлическим хламом, судя по всему лежал он здесь очень давно, железо порядком заржавело. Набрал кривулин и загогулин, использовал в качестве основы для зацепа свой кинжал, больше ничего прямого не было. Связал все веревкой и запасной тетивой, получился этакий колючий шар, от одного вида которого возникали сомнения в моей разумности. Деваться-то некуда!

Разрезал топором портьеры на полосы и связал их в канат. Долго примеривался и кидал. Примерно с десятой попытки удалось достичь успеха. Самодельная «кошка» за что-то зацепилась. Подергал, натянул канат потуже и привязал его к дымовой трубе. Ругнулся для храбрости и начал потихоньку скользить по канату. Уголок был градусов тридцать пять, спуск не представлял сложности, перебирай руками и все. Неприятности начались на середине, что-то звякнуло, треснуло и конец каната отцепился с башни. Я заорал и полетел к стене донжона, вцепившись в веревку изо всех сил. Оттолкнулся ногами и пошел на второй заход, врезался в ставни окна на втором этаже и в окружении обломков приземлился на пол. Кувыркнулся, вскочил на ноги и выбежал в коридор, по счастью не тот, что у кабинета коменданта. Рванул к лестнице. Пошли все к такой-то матери, я жить хочу! Дробовик рявкнул снося троицу мертвяков, я перепрыгнул тела, оступился и покатился по ступенькам. Подъем! Вперед! Не останавливаться! Быстрее! Еще быстрее!

«Кусака» прочертил сверкающую дугу снося кому-то голову. Дробовик полетел в морду другому. Архив! Дверь! Пистолет застучал отбрасывая врагов. Рычаг! Проем! Вперед!