Шут

Многие из тех, кто вступил в наши ряды, верно служили Вашему величеству в войнах и принимали участие в походах против неверных по призыву Его святейшества. Мы просим лишь того, что нам обещали за эту службу: права на справедливые налоги; права подавать жалобу и получать возмещение за причиненный нам ущерб; права на справедливый суд и привлечение к ответственности обидчика независимо от его звания; права владеть землей, за которую оплачено годами тяжкого труда.

Мы старались не проливать ничью кровь. Мы стремились уладить разногласия мирно и с взаимным уважением. Но люди устали и хотят вернуться домой. Пожалуйста, Ваше величество, подайте нам надежду на то, что и Вы поддерживаете нас в этих устремлениях.

Я же предлагаю Вам то единственное, чем владею, величайшее сокровище всего христианского мира, оказавшееся в моих руках в Антиохии.

Это то самое Копье, которым проткнули Господа нашего Иисуса Христа на Кресте.

При всей ценности этой реликвии, как ни удивительно, души и сердца людей, которые служат Вам, еще ценнее.

Мы ждем Вашего ответа.

С верой, Ваш покорный слуга

Хью де Люк, трактирщик, Вилль-дю-Пер.

Я ждал, пока высохнут чернила.

От нахлынувших воспоминаний сдавило грудь. Столько людей умерло: Софи, Мэттью, мой сын Филипп, Нико, Робер, безымянный турок. И все для того, чтобы привести меня сюда?

Копье стояло у стола. Что, если бы я погиб в той церкви от рук турка? Неужели ничего этого тогда бы не случилось?

Я сложил письмо и запечатал печатью герцога. Руки мои дрожали.

Чудо. Только что произошло чудо. Я, крепостной, шут по призванию и ремеслу, бездомный и нищий...

Я обратился к королю Франции.

Часть пятая Осада

Глава 120

Стефен, герцог Борейский, вздрогнул и поморщился, когда лекарь поставил ему на спину очередную отвратительную пиявку.

– Скоро в этих тварях будет больше крови, чем останется во мне, – недовольно проворчал он.

Лекарь продолжал свою работу.

– Вы жалуетесь на дурное настроение, мой господин, но притом жалуетесь и на лечение.

Стефен хмыкнул.

– Мое настроение не улучшат никакие пиявки.

В жестокую меланхолию герцог впал с того самого дня, когда получил известие о неудаче Моргана, своего верного и проверенного слуги. Что еще хуже, Морган упустил прекрасную возможность завладеть копьем. В довершение всего этот гнусный червяк, наглый шут, собрав вокруг себя толпу оборванцев, выступил маршем на Трейль. От одного этого в герцоге закипала желчь.

И вот буквально накануне ему сообщили невероятное: проклятый шут взял Трейль, дурачина Болдуин покорно сдал свой замок кучке жалкого сброда.

Стефен снова поморщился, чувствуя, как противные скользкие твари высасывают из него последние силы.

Копье должно быть у него! Стефен даже подумывал о том, чтобы призвать к крестовому походу для освобождения Трейля и возвращения реликвии, украденной трусом и изменником, в достойное место. Куда? Конечно, в Боре. Но кто знает, где она окажется потом? В Париже? В Риме? Или, может быть, даже в Антиохии?

Раздумья прервал неожиданный приход Анны. Посмотрев на распростертого на столе мужа, она сдержанно улыбнулась.

– Вы искали меня, мой господин?

– Да. – Он повернулся к лекарю. – Выйди, мне надо поговорить с женой.

– Но я еще не закончил! Вам нужно...

Стефен вскочил, смахнув присосавшихся к коже пиявок.

– У тебя рука палача, а не целителя. Убери этих тварей, а со своим дурным настроением я справлюсь сам.

Анна наблюдала эту сцену с легкой усмешкой.

– Удивительно, мой господин, что эти маленькие скользкие создания так неприятны вам, ведь во многих отношениях вы очень схожи.

Она провела ладонью по изуродованной багровыми пятнами спине.

– Судя по всему, вам сильно нездоровится, муж мой. Позвольте приложить мазь?

– Ну, если вам не претит прикасаться ко мне. Стефен посмотрел ей в глаза.

– Конечно, нет. – Анна открыла банку с густой белой мазью. – Я ко многому привыкла. Так зачем вы позвали меня?