Шут для птичьего двора

Астид по заданию князя растирал ингредиенты для фейерверка, когда в комнату вошёл посмеивающийся Гилэстэл.

— Иннегард только что спалил дровяной сарай, — сообщил он.

Полукровка вскинул на него удивленные глаза.

— Что, очередная ссора?

— Вовсе нет, демонстрация точности попадания в цель, — Гилэстэл упал в кресло. — Виарина настойчива в удовлетворении своих капризов, а баронесса рада лишний раз испробовать на прочность нервы пасынка. Барон же намекнул, что станет мягче, если Иннегард усмирит свой гонор и выполнит просьбу виконтессы. Сколько там у тебя?

Астид указал на полные миски.

— Достаточно, — махнул рукой Гилэстэл. — Начнем смешивать.

Глава 12

На свадебный пир из замковых кладовых была извлечена дорогая посуда, а столы застелили белоснежными льняными скатертями. Ржаные караваи сменились пышными булками из пшеничной муки. Из подвалов извлекли амфоры со старым сайельским вином. Свадебный пир с тремя переменами блюд, где жареного оленя сменили фазаны и кроличье рагу, а потом форель и осетрина, удался на славу. Пироги с мясом, рыбой, морковью дополнили трапезу. На десерт гостей побаловали орехами в меду, воздушными пирожными в виде лебедей, имбирным печеньем и малиновым суфле.

Во главе стола восседали Эрегард и Виарина — в алых, шитых золотом праздничных нарядах, с золотыми обручами на головах.

Вот только музыка подкачала. А Виарина, поддержанная баронессой, наотрез отказалась приглашать на праздник артистов, дающих представление в близлежащем городке, так как именно с их балаганом и вернулся в отчий дом Иннегард.

Гости пили за здравие, кричали пожелания, пели здравицы и дарили подарки. Гилэстэл преподнес невесте богатое жемчужное ожерелье. При взгляде на него у баронессы Киары едва заметно задергался левый глаз.

Возле Астида то и дело появлялась недавняя пассия, заботливо подливающая вина в его кубок. Но полукровка, решив, что тёплая постель слишком дорогая плата за храп и разочарование, предпочёл теперь спать один.

Иннегард пил много, но вид имел какой-то пришибленный, время от времени взглядывая на новобрачных тоскливым взором.

Как только за окнами сгустилась темнота, в зале раздались восклицания гостей:

— Ложе! Ложе!

Виарина и Эрегард, смущённо улыбаясь, поднялись со своих мест. На пол со звоном и треском посыпалась посуда, разбиваемая гостями на счастье новобрачных. Некоторые гости выскакивали из-за столов и, смеясь, топтали осколки, кроша их на ещё более мелкие.

— Ложе! Ложе!

Двор щедро освещался множеством огней. Закрытый возок, увитый цветами и лентами от крыши до колес, уже ждал у дверей. Гривы лошадей были заплетены в косички и украшены бубенцами. На козлах с важным видом сидел нарядный кучер. Пройдя по коврам, осыпаемые зерном и цветочными лепестками, Эрегард и Виарина сели в возок. Барон, коснувшись губами щёк сына и невестки, закрыл дверцу. Лошадки, послушные голосу кучера, медленно стронули карету с места, направляясь по устланному коврами двору к распахнутым настежь воротам. Гости хлынули на стены замка, предвкушая зрелище — новость о сюрпризе Гилэстэла уже не была новостью. Туда же поднялись Гилэстэл и Астид. Иннегард взошел на стену вместе со всеми и встал над воротами, готовый исполнить каприз Виарины.

Барон и баронесса остались во дворе, глядя, как карета выезжает за ворота. Фаннегард поднял глаза вверх.

— Иннегард!

Тот взглянул на отца и направил ладонь на столб с правой стороны от ворот. Коротко сверкнуло пламя, зажигая факелы на вершине столба. Вместе с ними вспыхнула горючая смесь, шипя и выбрызгивая вверх весёлые разноцветные искры. От первого столба по пропитанной маслом веревке пламя переползло на следующий, распаляя факелы и оживляя фейерверк. Восторженные крики гостей и аплодисменты разнеслись над замком. Иннегард направил ладонь на левую сторону «дороги новобрачных» и метнул огненный ком.

Всё произошло одновременно: сорвалась вниз тяжёлая воротная решетка; неожиданное дуновение воздуха в безветренном пространстве высоко всколыхнуло ленты на карете, и они ярко полыхнули, попав под выпущенный Иннегардом огонь; один из столбов пошатнулся и рухнул на возок, опрокинув его набок, придавив возницу и подперев дверь. Горящие факелы вывалились из подставок, упали в гущу цветов и лент, и карета с новобрачными вспыхнула.

В ужасе закричали люди, заметались по стенам, побежаливниз. Астид дернулся, было, к лестнице, но князь удержал его за локоть и едва заметно качнул головой. Полукровка заглянул ему в глаза, и понял безмолвный приказ. Он перевел взгляд на Иннегарда. Тот замер на месте, забыв опустить дрожащую руку, и смотрел набушующий под стеной огонь расширившимися от страха глазами.