Шут и Иов

Чтобы вернуть свои права, Меровингам — по Г. Линкольну — пришлось прибегнуть к различным маневрам, в зависимости от обстоятельств, по крайней мере, три раза уже почти побеждая, они проигрывали из-за причин, совершенно постороннего характера: в XVI в., когда дом де Гизов почти завладел французским троном; в XVII в., когда фрондёры, в свою очередь, поставили под угрозу корону Людовика XIV, желая отдать её одному из членов Лотарингского дома. Но ближе всего к осуществлению своих надежд Меровингский род был в XVIII в. Через родство с Габсбургами Лотарингский дом, наконец, царствовал в Австрии, и когда Мария-Антуанетта, дочь Франциска Лотарингского, взошла на трон вместе с Людовиком XVI, они имели все основания думать, что Франция очень скоро присоединится к Священной Римской империи.

И, если бы не произошла французская революция, вполне можно себе представить, что Габсбург-Лотарингский дом около 1800 г. господствовал бы над всей Европой. Такую возможность Александр как бы и представил Вене позже, получив её в свои союзницы по делу, имевшему гораздо большие последствия.

К тому же надо заметить, что сама кровь человека Иисуса (по линии детей) не охраняет от проникновения соблазнов, которые стали с XVII в. усиленно стали проникать из когда-то родственной тамплиерской среды. Ко времени Пушкина тайный культ «священной династии» был крайне далёк от христианства. На Чёрной речке мы видим по одну сторону — Пушкина, в котором течёт кровь Петра, та кровь, что прервалась с Петром III в российской династии, а с другой…

Уже после смерти Пушкина в номере «Современника» появляется статья под названием «Последний из родственников Жанны Д'Арк», как бы пересказ «новостей из Европы». То, что это собственно пушкинская творческая мистификация, вообще поняли только во второй половине XX в. В «статье» говорится, что потомок Жанны Д'Арк (по прямой линии от родных брата её) «дворянин, мало занимающийся литературой», услышал, что некто г. Вольтер издал в Голландии сочинение о его предке и вызвал его на дуэль. Тот, испугавшись шуму, заявил, что уже 8 месяцев не поднимается с постели, написал «Генрияду» (где всего несколько о ней строк), и всё.

Можно излагать и поподробнее, но суть останется той же. Все составные (кроме пока одного) хорошо уже нам известны и, перемешанные у Пушкина, нас в заблуждение не вводят. Пушкин говорит здесь о себе и Геккеренах. Вольтер был камер-юнкером и историографом при Людовике XV, к тому же написал «Историю Петра». «Генриада» заставляет вспомнить «Гаврилиаду» Пушкина. Перестановка местами лиц в ситуации, когда Геккерен-Дантес всячески оттягивал поединок, понятна. Но при чём здесь Жанна Д'Арк?

Отправимся в XV век. 20/IV 1429 г. под вечер Жанна вступила в охваченный ликованием Орлеан под медленные, торжественные звуки марша Роберта Брюса[Роберт Брюс, король Шотландии, 24/VI 1314 г. разбив втрое превосходные войска английского короля Эдуарда II, велел записать капеллану типично кельтскую мелодию, которую наигрывали при приближении к противнику волынщики его лучников. Она стала Маршем Роберта Брюса, старейшим военным маршем в мире. 23/Х 1942 г. войска маршала Монтгомери шли под медленные звуки этого марша, чтобы вступить в битву под Эль-Аламейином, начавшую серию, переломившую ход II мировой войны. Да и в наши дни под этот марш торжественно вступают в капитулы высшие эзотерические чины всех толков, проходя под «стальным сводом» и «скрещенными молотами».], исполнявшегося волынками её шотландских полков, в то время как её сопровождали прославленные полководцы Франции. В Орлеане Жан Буше, главный казначей герцогства, обращаясь к Девственнице, сказал: «Добро пожаловать, Дама Жанна, благородная принцесса!» И тогда, и после (в определённых кругах) не было секретом, что никакая она не пастушка, а дочь герцога Луи Орлеанского, брата Карла VI и Изабо Баварской, разумеется, незаконнорожденная. Поэтому она являлась сестрой Карлу VII, королю Франции, который, подобно ей, являлся незаконнорожденным отпрыском вышеуказанных родителей, сводной сестрой Екатерины де Валуа, королевы Англии, сестры Карла VII, тёткой юного короля Англии Генриха VI, племянницей Иоланды Анжуйской, «королевы 4-х королевств», тёщи Карла VII.

Но зачем лицо королевской крови при помощи множества лиц, совершает свою трудную и опасную миссию? Карл VII был бастардом, и после смерти Карла VI корона должна была достаться Орлеанской династии. Но что произошло?