Шут и трубадур

— Что, устали, ребята? — обратился к язычникам Рэндери, испугавшись их взглядов не больше, чем раньше испугался истошного визга. — Э-гей!

Его голос странно прозвучал в тишине коридора и словно встряхнул растерявшегося на миг врага.

Один из шапарцев, который до сих пор прятался за спинами остальных, вдруг буквально взлетел на плечи товарищей и — всё это заняло едва ли пару секунд — вскинул маленький лук, прицелился и пустил стрелу.

Стрела коротко свистнула, шут увидел, как ее наконечник на три пальца вышел из спины слуги. Слуга без единого звука рухнул к ногам шута, факел выпал из его руки и зашипел в кровавой луже.

Визг, которым шапарцы встретили темноту, был похож на их прежний визг, как вой гиены на нежное щебетанье ласточки, и с этим торжествующим кличем язычники навалились на Рэндери.

— Свети, шут! — успел прокричать рыцарь, но крик его оборвался, перейдя в задушенный хрип.

Шут уже наполовину был на том свете.

Он вжался в крохотную нишу в стене, а над ним словно бесновался табун грызущихся лошадей, только чудом не задевая его копытами. Шут не сомневался, что вот-вот из черного комка визга, топанья и ударов вынырнет нож и для него…

Крик Рэндери вырвал его из предсмертного оцепенения.

Факел с последними еле шевелящимися язычками пламени валялся рядом с нишей, и шут понял: если эти язычки погаснут, он никогда больше не увидит света. Протянув руку в сторону, он подхватил факел, отстранил его как можно дальше — и пламя снова весело затрещало и осветило коридор.

Кристиан Рэндери яростно метался, вырываясь из рук повисших на нем шапарцев. Вот рыцарь ударил наугад мечом, кулаком в железной перчатке, встряхнулся, как собака, выходящая из воды, — и освободился.

— Свети!!! — проревел он и бросился за отступающим врагом, даже не оглянувшись на шута.

Шут перепрыгнул через корчащегося умирающего язычника, который попытался укусить его за ногу, и побежал за трубадуром.

Оставшиеся в живых шапарцы бесследно канули в лабиринт переходов.

Со всех сторон доносился приглушенный шум далеких схваток, словно за обладание развалинами сражались полчища призраков; иногда в боковых коридорах мелькали чьи-то быстрые тени, и острие меча Кристиана Рэндери тотчас нацеливалось туда, готовое в любой момент отразить внезапный удар.

Шут прятался за широкой спиной рыцаря, перекладывая факел из руки в руку и подскакивая при каждом неожиданном звуке. Он с тоской думал о свежем воздухе, дневном свете и просторе полей, где не надо на каждом шагу ждать, что в тебя воткнется стрела или нож…

— …Свети! — вдруг рявкнул Рэндери.

Шут высоко вскинул факел — и увидел нацеленное на него острие копья.

Но он не успел попрощаться с жизнью: спина Рэндери заслонила от него копье, раздался звук удара, потом — глухой стук падения тела, и рыцарь удовлетворенно крикнул:

— Готов!

Трубадур пинком отбросил труп шапарца к стене, а в следующий миг шут подпрыгнул и снова поднял факел высоко над головой: совсем рядом из-за поворота вынырнул яркий огонь.

Бежавший сломя голову рыцарь споткнулся о труп и с трудом удержался на ногах. За рыцарем еле поспевал оруженосец с факелом — такой же яростно-оскаленный, перемазанный кровью и дрожащий от возбуждения, как и его господин.

— А, это вы! — воскликнул рыцарь при виде Рэндери. — Прикончили мерзавца? Отлично!

— Что слышно? — отозвался Рэндери. — Драчка, похоже, кончается?

— Черта с два! В боковых коридорах этой нечисти еще полным-полно, там сейчас развлекается Роберт Лев. А в большом зале язычники кишат на лестнице, стреляют из луков, визжат и сбрасывают на нас с галереи скамьи и дубовые брусья! Дьявол, жаль, граф не захватил с собой собак — стоило бы натравить на дикарей свору, а потом пойти с рогатинами, как на медведей, и повыпускать им кишки! Разойдемся, рыцарь, — говорят, где-то есть обходная галерея, и я хочу малость прижечь мерзавцам зады…

Рыцарь с оруженосцем с трудом протиснулись мимо, и трубадур крикнул им вслед:

— Эй, а даму нашли?

— Кого? — переспросил рыцарь, выглянув из-за плеча оруженосца. — А! Черт ее знает, Льву сейчас не до нее, а остальным и подавно!

Он побежал по коридору с той скоростью, какую позволяли развивать его доспехи, и вскоре скрылся за поворотом.

Рэндери посмотрел на шута, шут посмотрел на Рэндери — и чуть не выронил факел.

Лицо рыцаря казалось маской из красной тряпки: кровь сплошь заливала его, вытекая из раны на голове, на лбу висел сорванный кусок кожи, кровь капала с подбородка на доспехи. Рэндери улыбнулся шуту сквозь эту страшную маску, снял перчатку и вытер ладонью глаза.

— Ну что, малыш? — непривычно тихо спросил он. — Вперед, во славу феи Фата-Морганы?

От этой улыбки шут вытянулся в струнку и поднял факел как можно выше….

А Рэндери снова надел перчатку, повернулся и зашагал по коридору, все так же чутко ловя каждый шорох и держа наготове меч.

17

В начале двух расходящихся под прямым углом коридоров они наткнулись на труп рыцаря со стрелой в горле.

Рэндери нагнулся, сорвал с рыцаря шлем, приладил на место содранный на лбу кусок кожи и прижал его, надев шлем. Потом привалился плечом к стене, вытер лицо и оглянулся на шута.