Шут императрицы: Халиф на час

– Чего же ты, Франческо, девку Дорио от меня прячешь? Не ты ли говорил, что она сбежала от тебя?

– Это так, государыня, – еще раз низко поклонился сеньор Арайя.

– Но тогда почему ты танцуешь с ней. И сам привел её сюда? – спросил Лакоста.

Франческо посмотрел на свою спутницу и увидел, как та сняла маску. Это была Мария! Арайя растерялся, и его нижняя челюсть отвисла. Императрицу это сильно насмешило.

– Ай да капельмейстер!

– Он снова попался на крючок нашего Адамки, матушка! – заговорил Лакоста. – Вот уже настоящее посмешище для двора!

– Сеньор Лакоста! – вскричал капельмейстер.

Анна поспешила его утешить:

– Не сердить, Франческо. Сам знаешь, какие шутники перед тобой.

Арайя поклонился царице и сказал с пафосом:

– Я счастлив, что нашел столь милостивую покровительницу моего таланта! Я много странствовал и всегда искал страну, где правит просвещенная и честная государыня!

– Вы желаете провести жизнь, странствуя? – спросил капельмейстера Лакоста.

– Отчего же так, господин шут? – тот не понял вопроса.

– Но вы сказали, что желаете найти такую страну, где правят честные люди? Так?

– Да. Я сказал именно это!

– Тогда вам предстоит умереть в пути, сеньор капельмейстер.

Императрица захохотала, и вслед за ней захохотали придворные. Анна не могла обижаться на Лакосту.

***

Год 1740, октябрь, 6-го дня. Санкт-Петербург.

Накануне траура.

6 октября года 1740-го императрице стало плохо.

Она сидела за столом рядом с Бироном. Они обедали и Анна, несмотря на запрет медиков, поглощала любимую ей буженину и запивала её венгерским вином.

– Анхен! – Бирон вскочил на ноги, опрокинув стул, подбежал к императрице.

– Плохо, Эрнест, – прошептала она. – Больно!

– Эй! Там! Сюда! – закричал герцог. – Медиков! Императрице плохо. И не стойте! Отнесите государыню в спальню!

Лакеи подхватили императрицу и вынесли из столового покоя. Бирон последовал за ней.

Первым осмотрел государыню врач Фишер. Его лицо побледнело, когда он ощупал живот государыни, и она при этого застонала от боли.

– Не дави так, – прошептала она.

– Простите, ваше величество.

– Ты, братец, пока отойди прочь…. Иди…. Я так полежу пока…

Фишер закончил осмотр и подошел к Бирону. Тот понял по лицу медика, что дело плохо.

– Что? Говорите быстрее.

– Ваша светлость, императрица более с постели не встанет.

– Вы хотите сказать, что…

– Следует опасаться, что государыня повергнет нас в глубокий траур вскорости. И ничего с этим сделать нельзя. Но впрочем, её скоро осмотрят и другие медики. Надобно собирать консилиум.

Бирон подошел к ложу Анны и увидел, что она потеряла сознание.

– Собирайте консилиум! – бросил он медику и покинул покои царицы.

У двери находился гвардейский караул и дежурный офицер подполковник Альбрехт.

– Подполковник! – подозвал его Бирон.

– Да, ваша светлость! – гаркнул тот, подойдя.

– Говорите тише. Не стоит сейчас кричать. Срочно отправьте людей в дом к обер-гофмаршалу фон Левенвольде, в дом к вице-канцлеру Остреману и в дом обер-гофкомиссара Либмана. Срочно призовите их сюда. Я стану ждать в своих покоях.

– Да, ваша светлость. Но неужели императрица….

– Умирает, подполковник.

Альбрехт бросился исполнять приказ. Послать подполковник решил немцев. Русским офицерам доверять не стоило…

***

Но слухи по дворцу распространились мгновенно и быстро выползли и за его пределы на улицы столицы. «Императрица при смерти!» шептали везде. «Она умирает и скоро царствование Анны Ивановны закончится».

Гвардейские офицеры и солдаты подняли головы. Преображенцы и семёновцы сидели по кабакам и обсуждали, что же будет далее.

– Посадят на трон мальца! Иван III станет императором! Виват! – заголосил пьяный сержант простуженным голосом.

– Иван, то Иван! Но ты погоди виваты орать.

– А чего? – сержант выпил стакан водки и грохнул им по столу.

– А того, что кто сей Иван? По матке он Мекленбургский, а по батьке Брауншвейгский. Смекай!

– А чего смекать-то? Он наследником по воле монаршей стал. Сама матушка назначила сего мальца приемником своим.

– А цесаревна Лисавет Петровны? – спросил немолодой поручик. – Про неё забыли? Она корня Петрова! А Анну кто на трон посадил? Вспомните? Ась?

– Дак верховники4 нас не спрося и посадили!

– То-то! А нынче мы сами себе государыню поищем!

За соседним столиком притаился фискал. Он хотел, было заорать «слово и дело» но не стал. Время было не такое, дабы задирать гвардейцев. Поди сдай сего поручика в тайную канцелярию, а завтра, коли Елизавета на трон сядет, он те и голову скрутит.

Гвардейцы продолжали обсуждение кандидатуры будущего монарха:

– А ведь и верно! Лисавет Петровны родная дочь Петра Великого! Кому быть на троне, как не ей?

– Того и Петр Великий хотел бы! Пора Бирону и его сволочи курляндской воли поубавить!

– Верно! Виват Елизавета!

– Виват дщерь Петрова!

И подобные разговоры звучали везде. Фискалы доносили про то Ушакову. Тот также затаился…

***