Шут из Бергхейма. Книга третья. Слуги Еммануила

Стоило проникнуться уважением к лидеру Роттенштайна. Я когда–то закипел от организации игрового рейда, а тут… Человек мог бы много добиться в реальном мире. Хотя кто знает, может и добился.

Я вернулся к домику с ведущим назад порталом. Повторил про себя теряющую смысл цепочку слов.

«Корф, Скорбящие, Глаза, Бурый, Пекло, Дункельдоттен, Пепелище, Аргент, Иль Макка, Крылья…»

Бормоча локации, я вошел в хижину. Притворил дверь.

«Ведьма, Пшеки, Тригорск, Мыс Страха»

Подошёл к порталу:

«Фины, Пауки, Норманы, Титанск». Вроде ничего не забыл.

Сзади хлопнула дверь.

— Ты где был? — рявкнули в спину. Я обернулся. Проглотил начало новой цепочки повторений, сглотнул.

Кнехт Арвен фон Гланц вернулся.

— Отвечай! — громыхнул он. — Ты оставил пост!

— Мнэ… — промямлил я. — Эм…

— На войне против Серого Человека нет мелочей, сквайр! — воин приблизился. Мне пришлось задрать голову, чтобы разглядеть в забрале разъяренные глаза. — Нет мелочей! Ты думал о том, что своим поступком бросаешь тень на Рукоблуда, магистра Шестипалых?

Я нервно хихикнул. Случайно. Совсем. Ну, блин, кто ещё мог стать магистром Шестипалых, как не Рукоблуд. Ну напрашивается же, не?!

Вот только несвоевременно напрашивается.

— Тебе… смешно?! — температура голоса кнехта ушла ниже точки абсолютного нуля. Ещё чуть–чуть и слова осколками посыплются из забрала воина. — Смешно?!

Как я уже говорил — я не Геральт. Можно было многозначительно хмыкнуть, скрестить руки на груди и произнести что–то усталое и мудрое. Или ловко порубить противника в капусту, чтобы кровь в разные стороны и я — красивый, в героической позе, не смотрящий на обезглавленного, но пока держащегося на ногах противника.

Вместо этого я попятился.

— Стой! — сказал Арвен фон Гланц. Тон похолодел ещё сильнее. — Не смей!

Это так не работает, доблестный кнехт. От такого голоса хочется припустить ещё быстрее.

— Сквайр Доббиан фон Мерц, я приказываю остановиться! Ещё шаг, и ты будешь изгнан из ордена! Никто не смеет пересекать…

Я вывалился в темницу.

— Быстро, ща сюда явится большой железный хмырь! Надо будет его уконтропупить! — бросил товарищам. Джон мигом заслонил меня от портала. Как это мило. Я выхватил Разрыватель, гаркнул в приступе синдрома Туретта:

— КРОВЬ! ДАЙ! Ой да заткнись ты ради Бога!

Портал слепил глаза, но никого из себя не выплёвывал. Так, сильно ли я напортачил? Не захлопнут ли его теперь, как бракованный? Не хотелось бы прикрывать бэкдор к Твердыне. Когда есть местное метро — на кобылах путешествовать несколько западло.

— Что с ним надо сделать? — робко поинтересовался Джон. Взгляда с портала он не сводил.

— Уконтропупить, Джонни. Предать перегною. Аннигилировать. СМЕРТЬ СГНИЁШЬ ЗДЕСЬ. Тьфу…

Я потряс Разрывателем, успокаивая его.

— А, — потерянно буркнул разбойник. — Понял.

Кнехт Арвен фон Гланц в погоню не спешил. Напряжение утекало.

— Зассал? — спросил я у сияния. — Где погоня? Что скажет дисциплинарный комитет, что ты так людей упускаешь, кнехт? МРАЗЬ СМЕРТЬ!

— Шестипалый осквернён, прикоснувшись к магии по своей воле, — сказал лежащий в углу Доббиан. — Мои братья не придут.

— Ах вот оно что, — скосил я на него взгляд, всё ещё ожидая преследователей. — Я‑то было подумал, что просто токсичный коллектив. Ты это, извиняй. РАСТОПЧУ ТВОИ ГЛАЗА! По–моему, тебя того, отчислили из рядов, с занесением.

Сквайр хмыкнул. Пошевелился, тщетно пытаясь устроиться поудобнее.

— Если судьба будет благосклонна ко мне, то, когда руки мои вновь будут свободны — я сверну твою шею, иноземец. Пусть даже придётся сделать это несколько раз — покоя мне не будет.

— Прикончить его, господин? — вкрадчиво спросила Мари. — Как посмевшего угрожать посланнику Еммануила.

Справа от меня перекрестился Тристан, и разбойница, вдогонку, тоже торопливо осенила себя знамением.

— Позволь, господин.

Это «господин» меня будоражило. Я почти повернулся к лежащему, краем глаза наблюдая за порталом. Ладно, допустим, Шестипалые не придут. Но ща как вломится какой Большак. Чего делать будем?

— Нет. Пусть живёт.

— Лучше убей, — сказал сквайр. — Я освобожусь. Вернусь к своим. И Рукоблуд узнает о том, что другие иноземцы проведали о порталах. А потом я возьму обет отыскать тебя и предать перегною.

Как мило.

— Ты мне нравишься, — признался я Доббиану. — Не говори так, не хочу отнимать лишние жизни. КРОВЬ СМЕРТЬ СУКА! Да, млять!

Я убрал Разрывателя. Присел рядом с пленным.

— Получилось некрасиво. Ты нёс службу и, верю, был правильным парнем. Но и мы не злодеи.

— Никто не мнит себя злодеем, творя бесчинства. У каждого есть оправдание, — фыркнул сквайр.

Я даже несколько опешил. Воин озвучил моё мировоззрение.

— Не стану с этим спорить. Ты прав. Но сейчас я стою перед сложным выбором. Отпустить тебя, хорошего парня, или убить, чтобы спасти других хороших парней. Понимаешь сложность?

В провале смотровой щели шлема не видно было глаз лежащего.

— Господин, позволь мне, — рядом со мною присела Мари, глядя на Доббиана. Почти коснулась моего уха губами. Я почувствовал тёплое дыхание. Сглотнул, отстранился. Поднялся на ноги.