Шут из Бергхейма. Книга третья. Слуги Еммануила

— Игорь, ты не прав, — сказала Алина. — Нам любая помощь пригодится.

— Какой у них будет вклад? Две–три сотни? Сколько может выставить Гхэулин?

— Семнадцать тысяч, — бархатным голосом сообщил Лицемер.

— У нас будет тысяч двадцать. Алина, у тебя тоже, верно? — упёрся кулаками в стол Волхов.

— Чуть больше.

— Этого едва хватит чтобы иметь двукратный перевес над Роттенштайном. А должен быть трехкратный, для успешного завершения дела, — латник покачал головой. — Я питал надежды и мне горько, что они развеялись в пух и прах.

— Они ведь все что–то жрут, да? — вклинился я. — И срут, да? Эти десятки тысяч.

— Помолчи, пожалуйста, — прошипел Головастик. — Что ты хотел сказать? Сейчас самое время.

— Есть бэкдор, ребята, — я по–прежнему нарезал круги вокруг. — Надеюсь, я не напрягаю вас? Не нервирую хождением?

К шагам прибавилась пританцовка, с поворотами и хлопками в ладоши.

— А сейчас? — уточнил я.

— Я ухожу. Захочу посмотреть на клоуна — пойду в цирк, — выпрямился Волхов. — Всего хорошего.

— Никуда ты не пойдёшь, — сказал ему я. Уже без шуток. — Не выберешься отсюда — никогда больше клоунов не увидишь. Так что терпи.

— Ты угрожаешь мне? — улыбнулся Волхов.

— Старый больной шут? Тебе, лбу в сверкающих доспехах? Окстись!

Латник начал звереть. Ноздри расширились, глаза сузились.

— Ладно, ладно. Выдыхай, бобёр. Короче, есть лазейка прямо в Твердыню. В тыл врага. Я знаю где она, знаю, что там будет и это точно можно использовать. Портал имеется, вот прямо тут, под боком. Я ведь не просто так спрашивал про жрут да срут. Эту ораву ведь надо кормить чем–то, верно? Несмотря на то, что у нас тут компьютерная игра вовсю.

— Чем это поможет? Тысячи мобов вокруг. Ты ничего сделать не сможешь.

— Если ваши тысячи пойдут на штурм, тысячи Роттенштайна будут заняты. И тогда славный Бергхейм пройдёт рейдом по тылам, сжигая и уничтожая всё, что сможет. Вошли, ударили. Нас хоть и девять, а шороху наведём. Небольшой отряд устроит там знатную бучу.

— И пока наши ресурсы будут таять — вы войдёте в Твердыню, да? — понимающе кивнул Волхов.

— Хрена ты злой, а! — округлил глаза я. — Надо верить людям!

— Я повидавший всякое, дружок. Даже в этой игре.

— Наша задача отбросить Роттенштайн, — вмешалась Алина. — Если мы сможем взять укрепления и как–то выбить их войска — Роттенштайну придётся тяжко. Выходить из рейда придётся, прикрытия нет. На выходе будем мы. Все вместе.

— Они отстроятся и приведут подмогу, — Волхов хотел спорить и хотел верить одновременно. Уходить он не спешил.

— И мы отстроимся, Игорь! Только у нас будет больше мяса и больше игроков. Если мы их опрокинем и займём точку — Роттенштайн пройти не сможет.

Волхов скептично хмыкнул. Замолчал, оглядев нас всех.

— Что после? — спросил он. — Предположим затея удалась. Что делаем потом?

— Стартовые условия у всех одинаковые. Победит сильнейший, — пожала плечами Алина. — Снаряжение Роттенштайна поделим поровну. Никто никому не мешает. Поступим, как Пята Титана.

— Благородно, — закивал Лицемер. — Очень. Что сделала Пята Титана, чтобы играть спокойно?

— Не знаю. Адам сказал, что играет честно. Они уже убили третьего босса. С нами объединяться не станут, Роттенштайну тоже помогать не будут. Если мы их тронем — войдут в коалицию с Роттенштайном. Может ещё кого–то притянут.

— Кого? Хиттолампи? Майнкрафтеров этих? — усмехнулся Волхов. Посмотрел на Лицемера: — Что Вольне Ксенство?

— Ксенство помнит старые обиды, Айвалон и Роттенштайн кровные враги для них, увы. Я пытался переубедить, честно, — развёл руками тот. — Если мне позволено будет сказать, надеюсь, не возражаете? Идея рейда в тыл мне нравится. Не сочтите за оскорбление, друзья, не думаю, что ваша группа справится с этим делом в одиночку. Вас мало, вы плохо одеты.

— По последней моде! — возмутился я.

— Ах–ха–ха! — охотно рассмеялся Лицемер, — но всё же — нет. Может быть, нам стоит выдвинуться всем? Полководцы организуют атаку, и в самый разгар мы через портал зайдём в тыл. Сколько у нас игроков соберётся? Десять из Светлолесья, девять из Бергхейма. Я, увы, могу выставить только восьмерых. Игра изначально была к нам несправедлива. Восьмого получили недавно.

— Нас девять… — хмуро сказал Волхов. — Кадиллак исчез. Боюсь, что он умер там… В реале.

— В смысле? — напрягся я.

— Несколько дней жаловался, что в груди болит. Переживал. А потом исчез. Бросить нас он не мог. Хороший был мужик. Боюсь худшего. Ведь если там мы умираем, то играть, сами понимаете, уже не можем.

— А что, если нет? — вырвалось у меня. — Сталкивался я уже с исчезающими игроками.

Головастик меня словно не слышал, хотя намёк был в его адрес. Он с собранным видом тыкал пальцем в воздух. В Бастионе завис?

— Поясни, — не понял Волхов.

— Что если мы уже мертвы? Просто не знаем об этом? — говорить прямо о том, что я общался с системой — рискованно. Если нашу беседу читают — а я бы непременно почитал бы такой военный совет — то… Может бумажку какую найти, грифель и записками пообщаться?