Шут королевы Кины

Когда я выбрался к лагерю, Братство Конца уже расположилось в полном составе, включая Вторую треть и исключая мертвяка, снятого с лошади и уложенного в сторонке, вокруг одной из горелок, изображавшей костер. Над лагерем витал умопомрачительный аромат похлебки. В руках у каждого имелась вместительная миска, и крепкая ложка, и судя по стуку ложек о донышки мисок, Братству было не до разговоров.

Я занял свое место у костра и немедленно получил из рук Эльнорды миску и ложку. Прихлебнув варева, я понял, что мне сейчас тоже не до разговоров.

Ужин мы закончили кувшинчиком вина и чуть подсохшими пирожками. Кувшинчик был совсем маленьким, так что каждому плеснули лишь на дно кружки, но Вторая треть, неожиданно для всех здорово захмелел. Выразилось это в том, что он поднялся со своего места и принялся бродить вокруг нашей компании, выделывая своими коротенькими ножками совершенно немыслимые кренделя.

Тролль, с минуту понаблюдав за путешествием Тринт-тата, перевел взгляд на хоббита и с усмешкой спросил:

– Слушай, Фродо, ты не собираешься попросить у Сикти прощения?..

– За что?! – возмутился гордый хоббит.

– За те нехорошие предположения, которые ты имел неосторожность высказать в блуждающей пещере… Ну, насчет того, что наш новый друг заманил нас в западню. Ты должен признать, что Сикти выполнил свое обещание и доставил нас именно туда, куда нам надо…

– Это еще доказать надо! – возразил Фродо.

– Что доказать? – не понял тролль.

– Что нас доставили именно туда, куда надо!.. – пояснил хоббит, – Может мы находимся как раз там, где нам не стоит находиться!

В этот момент Сикти закончил свое путешествие, подошел вплотную к Фродо, оказавшись чуть ли не наголову выше сидящего хоббита и с чувством произнес:

– К-к-ак-кой же ты, все-т-т-таки гнуснявец! Вот не поведу тебя больше сквозь скалу… и не покажу тебе, где есть золото-изумруды… всем покажу, а тебе – нет!

– Больно нужны мне твои золото-изумруды! – огрызнулся тот, но его перебила Эльнорда:

– Слушай, Фродо, ты действительно несправедлив к Сикти. То он у тебя пирогов слишком много ест, то куда-то тебя заманил… Все ты его в чем-то подозреваешь! В чем дело?!

– Ни в чем!.. – сверкнул Фродо глазом в сторону Эльнорды.

Следом за этим, лишенным содержания, заявлением, хоббит поднялся на ноги и ушел в тень под скалу. Там он уселся спиной к камню и уставился в потемневшее небо.

Эльнорда поджала плечами, Душегуб негромко хмыкнул, Вторая треть опустился, наконец, на землю рядом с эльфийкой, Твист молча, ни на кого не глядя, совал неизвестно где подобранную веточку в пламя горелки.

– Давайте ложиться спать, – предложил я, – Завтра встанем пораньше, глядишь, к вечеру доберемся до Сотдана…

Эльнорда встала и молча направилась к одной из палаток. Твист, так же молча, побрел к другой. Тролль вытянулся на земле рядом с догоравшей горелкой и буркнул:

– Я подежурю…

– Нет, позволь первым дежурить мне, – попросил я.

– Тогда я буду дежурить следующим, – сразу согласился он.

Я поднялся и направился к притулившемуся к скале хоббиту. Опустившись рядом, я помолчал, наблюдая, как затихает наш лагерь, а потом негромко спросил:

– Так почему же ты все-таки невзлюбил Сикти?..

Фродо помолчал, а потом также негромко, но довольно зло ответил:

– Зато она его взлюбила… «Какая прелесть… какая прелесть…» Тфу, бочка с ручкой!

– Я думал, ты к Эльнорде спокойно относишься, – удивился я.

– Абсолютно спокойно… – тут же отозвался Фродо, – Обидно только… Что она с этим… одним третьим неизвестно чего… носится!..

– Ну, согласись, он своеобычен…

– Ага, своеобычен, – язвительно подтвердил хоббит, – А жрет не хуже любого обычного…

– Слушай, ты же известный защитник всех угнетенных и обиженных!.. А Сикти и вообще все Трант-таты безусловно обижены! Надо встать на их защиту, невзирая на все съеденные ими пирожки!

И тут, наконец, Фродо ухмыльнулся своей знаменитой ухмылкой:

– Ты думаешь…

– Конечно! Врежем по зубам, всем, кто протягивает грязные лапы к мозгам беззащитных Трант-татов!

– Врежем!.. – темпераментно присоединился к моему лозунгу хоббит, и в его глазках зажглись привычные огоньки.

– Ну, тогда давай, двигай спать, а завтра займемся всевозможными обидчиками.

Фродо бодро вскочил на ноги и направился к палатке, в которой уже скрылся Твист. По пути он легко потрепал меховую шкуру Второй трети и успокоил его:

– Не боись, кусок Трант-тата, мы тебя в обиду не дадим!

Тот открыл глазки, но ответить ничего не успел, поскольку Фродо уже нырнул на свое спальное место.

А ночь, наконец-то, вступила в свои права. Небо сделалось черным с легким коричневатым оттенком, и охряные звезды перемаргивались в вышине, словно готовили какую-то загадочную шутку для копошащихся внизу людишек.

Я прислонился спиной к скале и принялся наблюдать за звездным перемигиванием. Горелочка посреди лагеря зашипела и погасла, выработав, по-видимому, все свое горючее. Лагерь окончательно погрузился в темноту, только палатки чуть белели, да поблескивали иногда глазки Второй трети.

«Интересно, – подумалось мне, – Эти Трант-таты спят когда-нибудь, хотя бы по очереди».