Шут (СИ)

  Уходить он решил этой же ночью, не дожидаясь ни суда, ни приговора. Только вот последовать совету Нар и покинуть Золотую Шут не мог. Он еще не выполнил то, ради чего небесный Отец вернул ему Дар - не нашел способа избавить короля от магии его удивительной невесты...

  Боги, как все было просто в начале... и как сложно, запутанно стало теперь.

  Ближе к вечеру, как всегда тихо и осторожно, в дверь постучала Мирта. Она принесла Шуту ужин. Блюда на подносе ароматно дымились, но теперь эти запахи вызвали скорей отвращение. Шут не мог даже думать о еде, о чем и сообщил служанке.

  Глаза у Мирты были грустные - как и все другие обитатели дворца, она, разумеется, уже была в курсе, кто 'убил' принца Тодрика.

  - Ну вот, - вздохнул Шут, - теперь ты действительно должна меня бояться.

  Девушка покачала головой.

  - Нет, господин... Никто не верит, что это сделали вы... Никто из слуг, - она немного еще потопталась у порога, будто хотела спросить о чем, но так и не решилась.

  - Я все-таки оставлю ваш ужин... - прошептала девушка уже у порога.

  Когда Мирта вышла, Шут услышал из-за двери насмешливый голос:

  - Что, прощалась с возлюбленным, шлюшка? Скоро некому будет за тебя заступиться!

  Служанка что-то тихо проговорила в ответ, вызвав тем самым взрыв хохота. Шут стиснул челюсти и распахнул дверь.

  - Оставь ее! - он увидел здоровенного стражника из числа тех, что состояли в гвардии только благодаря наличию громкого титула и тугого родительского кошеля. Шут хорошо знал мордатого парня, который решил потешиться над испуганной Миртой. За глаза его назвали Боровом, и Дени не раз предупреждал господина Патрика поаккуратней шутить с этим человеком. Чувство юмора и сдержанность не были свойственны Борову, в отличие от патологической любви к хамству и неоправданной жестокости. Капитан давно и с треском выставил бы графского сына из своего отряда, но Руальд запретил, а слово короля было для Дени законом.

  - Чего?! - Боров обернулся к Шуту, поднимая тяжелые кулаки. Гвардейская форма, изначально придуманная для ладных подтянутых воинов, смотрелась на нем почти нелепо - туго обтянувшая живот и расстегнутая на толстой шее. Увидев, кто заступился за горничную, Боров заржал еще громче, тяжело колыхая пузом. Его напарник, неплохой в целом парнишка, хоть тоже родовитый, осторожно придержал товарища за рукав:

  - Полно, Улим. Не положено.

   Боров утер глаза, с трудом остановив приступ хохота.

  - Да уж... не положено. Но ты сам на него погляди - соплей перешибешь, а туда же! За честь дамы вступается! Видал, как кулаки-то сжал! Ой, не могу, сейчас он меня ударит! - не удержавшись, графский отпрыск снова разразился громким злым смехом.

  Второй гвардеец поглядел на Шута так, будто извинялся за поведение напарника. Он подтолкнул Мирту в спину и сердито сказал:

  - Ступай, давай. Нечего тут, - девушка бросила на Шута полный бессильного отчаяния взгляд и, не смея ослушаться, медленно пошла прочь. - А вы, господин Патрик, возвращайтесь в комнату. Нам не велено выпускать вас за дверь.

  - И не вздумай там вякать! - крикнул вдогонку Мирте Боров, а потом хотел толкнуть Шута в комнату, но промахнулся, конечно, и, едва устояв на ногах, лишь зло прошипел: - Ну, ничего, ничего! Скоро мы вдоволь налюбуемся на чью-то голову, вздернутую на кол!

  Шут с грохотом захлопнул за собой дверь и устало сел на пол, оперевшись спиной о крепкую дубовую створку.

  'Забери вас вех демоны...' - подумал он, разжимая побелевшие кулаки. На ладонях остались глубокие красные следы от неровно обгрызенных ногтей.

  Едва только Шут немного успокоился, как в коридоре снова послышались шаги, а потом дверь распахнулась и в комнату шагнул министр Торья...

  - Ну что, милый мальчик, вот мы и встретились, - улыбка министра, как всегда была невыносимо ласковой. Он прикрыл за собой створку и окинул испуганного хозяина спальни цепким взглядом. - Теперь, наконец, пообщаемся с глазу на глаз, - у Шута все похолодело внутри, он и сам не заметил, как сделал шаг назад. - Приговор для тебя уже готов, но ты ведь не думаешь, что сразу попадешь на виселицу? О нет, милый, сначала будет суд. А для суда нам нужно чистосердечное признание.

  Стиснув зубы, Шут отступал вглубь комнаты, пока не уперся лопатками в дубовый столб своей старой кровати.

  - Так что не кушай плотно, я заметил, у тебя нутро слабовато, а в комнате для допросов обстановка очень... гм... своеобразная!

  - Нет! - воскликнул Шут. - Вы не имеете права!

  Как тогда, много лет назад, Торья взял его за подбородок и прошептал, глядя прямо в глаза:

  - Имею, дружочек. Имею. Давно хотел узнать тебя поближе. Ты ведь скрываешь свое настоящее имя, верно? Верно... - усмехнулся он, пронзая Шута цепким взглядом. - А почему? Кто ты такой, господин Патрик? Ну-ну... не надо так бледнеть. У тебя еще есть время, чтобы обдумать все хорошенечко. А ближе к утру, мой сладкий Данэль, тебя проводят ко мне для беседы.

  Торья еще раз улыбнулся Шуту и покинул комнату.

  'Нет! - Шут отчаянно заметался. - Нет! Только не Торья! Только не пытки!'