Шутить и говорить я начала одновременно

Была, значит, одна такая, которая вознамерилась женить на себе дедушку моего мужа. Звали её Кунегунда, уменьшительное Кинга. Дедушка, однако, женился на другой девушке — тихой, скромной, деликатной, субтильной и болезненной. Ничего, заявила Кинга, она подождёт. И добавила: если бы знала наверняка, что на следующий день после венчания с дедушкой ей суждено помереть, она все равно бы венчалась. Вот так! И Кинга таки дождалась своего. Деликатная болезненная девица, родив дедушке ребёнка, вскоре покинула сей мир, и дедушка женился на целеустремлённой Кинге.

Дедушка был достойным потомком своих деспотичных и скандальных предков. Вдобавок ко всем унаследованным от них роскошным качествам, он отличался ещё и скупостью, а также пуританскими склонностями. Он занимал какую-то высокую должность по железнодорожному ведомству, был чуть ли не главой его, так что наверняка не испытывал недостатка в средствах, и жил на казённой вилле с садом.

Свадьбу с Кингой они сыграли скромную, без особого шума. На следующее утро молодые завтракали вдвоём. Дедушку что-то разгневало, он свои эмоции сдерживать не привык, поэтому в нервах схватил со стола какой-то предмет и в сердцах грохнул им об пол. Тогда Кинга спокойно встаёт, прихватив скатерть за утлы, собирает в узел все находящееся на столе и вытряхивает его за окно, сладким голосом заявив мужу:

— Это чтобы тебе, мой коханый, не пришлось утруждать себя, разбивая по одной штуке.

И, сев на диван, погружается в чтение книги. Она вообще любила читать. С той поры дедушка никогда не швырялся вещами.

На первое Рождество дедушка, человек занятый, вручил жене деньги, попросив её самой себе купить подарок по вкусу.

— Прекрасно! — обрадовалась жена. — Видела я тут в одном магазине блузку — просто мечта! Куплю её себе в подарок.

И купила. Блузка и в самом деле была изумительная, кружевная, ажурная, почти прозрачная. В Сочельник Кинга обрядилась в обновку, дедушка же, как я уже заметила, был строгих правил, с пуританскими замашками. Содрал с жены обновку и швырнул на пол, гневно заявив:

— Такой непристойности я в своём доме не потерплю!

Кинга позвонила, пришла горничная, и хозяйка, указав на блузку на полу, сказала:

— Немедленно уволю, если только прикоснёшься к ней!

Блузка провалялась на полу все праздники и ещё полдня после праздников. Фамильная педантичность взяла верх, дедушка больше не мог стерпеть такого беспорядка, сам украдкой поднял вещь с пола и сунул в шкаф. Кинга немедленно извлекла блузку из шкафа.

— Все, что в шкафу, имею право надевать, — заявила она и стала носить блузку, а дедушке оставалось делать вид, что не замечает этого.

Затем Кинга купила себе шляпу. Модную, типа «гнездо аиста», да ещё, в соответствии со своим вкусом, велела дополнительно накрутить на неё побольше разноцветных лент, ибо вообще любила обилие во всем. Шляпу она приобрела в Лодзи, куда дамы той поры обычно ездили за покупками. Дедушка вышел встречать жену к поезду, вошёл в вагон, увидел жену в потрясающей шляпе и заорал:

— Не позволю моей жене такое носить!

Послушная жена немедленно сняла с головы шляпу и небрежно вышвырнула её в окно, беззаботно заявив:

— Раз мне нельзя шляпу носить, незачем ей напрасно занимать место в доме.

Шляпа стоила больших денег, скупой дедушка не выдержал. Высунулся в окно, увидел на перроне какого-то железнодорожника и крикнул ему:

— Эй, любезный, подайте вон ту шляпу, у пани с головы слетела!

Все эти истории чрезвычайно нравились моей свекрови. Сама она как-то справлялась со своим мужем, хоть и не прибегала при этом к методам Кинги, ведя более гибкую политику.

Всю войну мой свёкор провёл в Англии, куда уехал в служебную командировку ещё в тридцать девятом году и там застрял. Работал он в британском Адмиралтействе и не бедствовал. Бедствовала его семья, оставшаяся в оккупированной Польше. На руках у свекрови оказалось трое детей, содержала она их благодаря урокам, которые давала с утра до вечера, так что целыми днями её дома не было. На хозяйстве оставались дети. Будучи прекрасной хозяйкой, свекровь с малолетства приучила обеих дочерей и сына делать все по дому, а главное — содержать дом в идеальном порядке, что впоследствии для меня, неряшливой по натуре, вышло боком, когда я сподобилась стать женой её единственного сына, ибо я, по природе своей, была довольно небрежна во многом, что относилось к домашнему хозяйству.

В Варшаве вспыхнуло восстание, и её пятнадцатилетний сын сбежал из дому, чтобы принять в нем личное участие. Парень был крупный, об этом мне тоже рассказывала свекровь. Уже с момента рождения своими размерами вызвал неудовольствие врача. Осматривая новорождённого, врач недовольно бурчал:

— Слишком много весит. Слишком много ест. Слишком быстро растёт.

Когда врач неодобрительно заметил, что и кости черепа срастаются излишне быстро, свекровь не выдержала и с издёвкой предложила:

— Так что же, пан доктор, может, имеет смысл клинышки повбивать?