Шутка

…Вещи из старой двухкомнатной квартиры были временно перевезены на дачу, построенную еще родителями Людиного мужа, Евгения Борисовича Якушева. Это был большой деревянный дом, двухэтажный, добротный, с мансардой и двумя просторными террасами, одна из которых теперь была заставлена коробками. Свободным от старой мебели и этих коробок остался только второй этаж, и Люда поселилась там, купив себе еще один обогреватель. Она уже поняла, что лета в этом году не будет, потому что июль подошел к концу, на пороге стоял август, а небо над Москвой по-прежнему хмурилось. Тучи втягивались сюда, словно в гигантскую воронку, не оставляя солнцу никаких шансов.

В новой квартире целыми днями работала бригада мастеров, а Якушев мотался по магазинам и выбирал по указке жены новую мебель. Люда жила в ожидании, как на вокзале — от одного поезда до другого. Тот, другой поезд должен был отвезти ее к новой жизни, но куда было девать скопившийся старый багаж?

После отпуска ее отношения с Леней сделались прохладными. Мальчик обиделся, Люда это чувствовала. Как заметил Валентин, пока еще все Ленечкины переживания легко читались на его лице. Мальчик еще не научился улыбаться тому, кого лучше было бы послать к черту. Люда боялась, что парень захочет уволиться. Но, видно, родители ему этого не разрешили. Он по-прежнему приходил каждый день на работу, и Люда решила с ним помириться. Сейчас ей было очень страшно дожидаться своего опаздывающего поезда одной, в доме, забитом коробками, в пригороде, надолго застрявшем в гнилом лете, напоминающем дождями тоскливый, затянувшийся сентябрь.

— Леня, у вас есть дача? — спросила как-то она.

— Угу. — Он отвернулся к монитору, делая вид, что очень занят работой.

— Я тебя чем-то обидела?

Она подождала ответа, потом поняла, что его не будет. Примирительно сказала:

— Мы друг друга не поняли. Тебе надо больше времени с ровесницами общаться.

— Я общаюсь. — Леня оторвался от монитора, и Люда заметила, что мальчик выглядит неважно. Щеки впалые, под глазами круги.

— Да? Общаешься? Поэтому так похудел?

— Не-а. Мама с отцом на даче. Меня от пельменей и яичницы уже тошнит.

— А ты почему не с ними?

— Далеко.

— А в выходные?

— Делать там нечего. Дождь, холодно, грядки эти бесконечные. Когда я не работал, приходилось там все лето торчать, а теперь не хочу.

— Не любишь огородные работы? — усмехнулась Люда.

— А кто их любит? Родители не понимают, что для такого удовольствия надо дожить до их лет.

— Я понимаю. Хочешь поехать в выходные ко мне на дачу? У меня нет никаких грядок, есть замечательный сад, в саду мангал, под окнами дома гамак. А сам дом большой, просторный, двухэтажный.

— И что мы будем делать? — внимательно посмотрел он на Люду.

— Отдыхать. Я тебя накормлю. Шашлыком. Хочешь?

— Мама с папой ждут, — пожал плечами Леня. — Волноваться будут.

— А мы к ним заедем. В субботу. Ну как?

— Далеко, — неуверенно сказал он, и Люда поняла, что победила. Прекрасные должны получиться выходные!

— Мы поедем туда на моей машине. Ты помнишь, какая у меня хорошая машина? И все будет просто замечательно. Всегда надо делать то, что тебе хочется.

Хотя ей, например, не хотелось ехать на дачу к его родителям. Но нельзя же так откровенно украсть у них ребенка, в котором весь смысл их жизни? Они просто желают ему добра по-своему, как понимают. Она же может дать этому мальчику гораздо больше. Потому что он теперь понимает разницу между теми своими ровесниками, которые ничего не имеют, и теми, которые имеют все. А к хорошему привыкают быстро.

В пятницу вечером Леня сел в ее машину, и они поехали на дачу. Якушев был уже там, и по его лицу Люда поняла, что муж не прочь пожаловаться на жизнь. Но поскольку жена приехала не одна, делать этого не стал, напротив, стал очень любезен, сам занялся приготовлением мяса к завтрашнему пикнику и даже не напился.

— Мы завтра утром уедем, — сказала Люда после ужина на террасе. — Вернемся к вечеру. Можешь съездить в город, развлечься.

— Даже так? — оскалился муж.

Она оглянулась посмотреть, далеко ли ее мальчик. Леня с радостным лицом раскачивался в гамаке под окнами террасы. Всю вторую половину дня не было дождя, и вечер выдался тихий, спокойный, словно ватным коконом опутанный густым туманом. И Люда зловеще прошипела:

— Ты мне противен.

— Развода хочешь? — понимающе спросил муж.

— Пока я хочу только, чтобы ты отсюда убрался.

— Ага. Значит, я стал лишним. Понимаю.

— Ты мерзкий извращенец. Мне просто некогда тобой заняться.

— Понятно. Амурные дела важнее. И куда вы завтра собрались?

— Представь себе, к его родителям на дачу.

— Прелестно! Смотрины, что ли? Уж не замуж ли ты за него собралась?

— Убью! — Она схватила со стола сковородку.

— Сковородкой? А где твой пистолет? — ощерился муж. — Где ты его прячешь?

— Вот ты у меня где! — Люда бросила на стол сковородку, сжала руку в кулак. — И как ты еще смеешь претензии высказывать?!

Он отступил к окну, примирительно сказал:

— Ладно, делай что хочешь. Я пошутил.

— Уедешь завтра?

— Я буду вести себя тихонечко, как мышка. Костер для вас приготовлю, угольков. Мясца пожарю.