Шутка

— Нет. Тебе нечего сказать, что я бы хотел услышать. А сейчас мы должны подготовиться к урагану. И после этого, если мы останемся живы, я не хочу тебя видеть.

* * *

Когда необходимость притворяться прошла, Гизелла отвела Митча в сарай, где на случай урагана хранились специальные ставни. В этом же сарае они нашли несколько свечей, фонариков и другие вещи, которые обычно бывают нужны в экстренных случаях. Под хлынувшим ливнем, они перетаскивали из сарая в дом нужные вещи. Наконец-то они подготовились к нависшей угрозе. Молча, не разговаривая между собой и не дотрагиваясь друг до друга.

Несчастная Гизелла бросала вожделенные взгляды на Митча, надеясь на примирение. Но его лицо превратилось в неподвижную маску, словно она была сделана изо льда. Из того же льда, что сковал ей сердце. Митч избегал ее взгляда. «Он совсем не такой, как вчера или даже утром», — подумала она. От собственного обмана Гизелла чувствовала пустоту и угрызения совести. Она не могла переносить холодность Митча. Он злился на нее, игнорировал каждый ее взгляд, молящий о прощении.

Митч прибил последние ставни, распрямился и вошел в дом, не произнеся при этом ни слова. Гизелла не могла сдержать слез. Они были похожи на дождевую воду, стекающую по ее щекам. Схватившись обеими руками за перила, она смотрела на воды залива, желая, чтобы они поглотили ее. Она долго наблюдала, как приближается шторм, и чувствовала, как растет его мощь.

А Митч наблюдал за ней. Он хотел поверить ей. Боже, как он хотел поверить ей, но он не мог отделаться от мысли, что она лгала ему с самого первого момента. Лгала, когда он начал что-то чувствовать по отношению к ней, нечто большее, чем желание. Большее, чем физическое притяжение. Гораздо большее, чем он осмеливался признаться самому себе. Он уже зарекался никогда не искать любви, боясь разбитого сердца. Он также зарекся никогда не связываться с моделями. Этот урок он извлек из пагубных отношений с Селестой. Она лгала и использовала его. А разве теперь было по-другому? Гизелла не была его моделью. По крайней мере официально. Но она работала просто великолепно. Такую естественную девушку ему еще не приходилось фотографировать. Гизелла задела какие-то струны его души. Это совсем не относилось к тому, как она держалась перед камерой. Нет, это шло откуда-то из глубины. Прямо из сердца. Митч понял, почему он так болезненно воспринял ее откровенность. Ливень на некоторое время охладил его гнев, и дикая, безудержная ярость сменилась в его сердце холодной отчужденностью. Он смотрел на ее ссутулившиеся плечи и мокрые, прилипшие ко лбу волосы, безнадежно пытаясь укрепить свою отчаянную решимость. Но не мог избавиться от желания.

Небо потемнело. Тучи проносились все быстрее и быстрее. Дул пронизывающий ветер. Ураган все приближался. Их ждала не самая спокойная ночь. Митч отвлекся от своих мыслей и посмотрел на Гизеллу. Ветер бил ей в лицо, дождь хлестал тонкими струйками по ее телу. Она ничего не замечала. Продолжительный рев потряс остров. Он становился все ближе и ближе, громче и ужаснее. Митч не отводил глаз от горизонта. В пятистах метрах от острова над водой кружил огромный водяной столб — морской смерч. Когда он достигнет земли, превратится в мощный торнадо. «Скоро нас унесет большой волной или сдует ветром», — грустно подумал Митч. Он представил, что вихрь подхватит Гизеллу, как Дороти в «Волшебнике из страны Оз». И он ее никогда не увидит. Но он кончит так же, только в роли слабовольного Страшилы, который стремится заполучить ум. Черт, он уже близок к этому. Митч хотел заботиться о ней. Его беспокойство переросло в тревогу, когда он заметил, что Гизелла, словно каменная, стоит на месте. Он ждал, когда она бросится в дом, истерично крича и икая. Почему она стоит? Неужели не видит морской смерч? Что случилось с этой женщиной? Трудно было не заметить огромную тучу, не говоря уже об оглушительном шуме. Митч распахнул дверь, подбежал к Гизелле и схватил ее за руку. Ему пришлось перекрикивать грохот грома:

— Мисс Красивые Ножки, какого черта ты здесь делаешь?

Темно-зеленые глаза, которые когда-то сверкали и умоляли, тупо уставились на него. Лицо выражало неописуемую боль. От злости и горечи не осталось и следа.

Митч взял ее обеими руками и притянул к себе.

— Ну же, Дороти! Если ты не сдвинешься с места, нам уже никогда не бывать в Канзасе. Ну же, пошли!

Глава 10

Гизелла попыталась разглядеть Митча, зная, что он сидит в нескольких сантиметрах от нее. Она не видела ничего вблизи себя, но чувствовала его присутствие. Болезненно чувствовала. Ее руки тянулись к нему, чтобы ощутить тепло его тела, нос улавливал знакомый запах лосьона после бритья, уши ловили каждый его вздох. Она все еще ощущала какую-то враждебность с его стороны, чувствовала напряжение его тела. Автоматически сработала и ее защитная реакция, создав щит вокруг сердца.