Шутка мертвого капитана

— Разве ты не знаешь, Тим, что клясться, да еще самим Небом, — тягчайший грех?! Самим Господом сказано: не клянись Небом, потому что оно — Престол Всевышнего. Представь, Тим, как далек ты сейчас от этого Престола вместе со своими гнусными делишками, отмолить которые так же невозможно, как вычистить до блеска тот котел из преисподней, где черти сварят тебя живьем после твоей неправедной кончины! Или ты надеешься, что я, Черный Пастор, твой капитан, перед смертью отпущу тебе грехи, очистив тебя от них твоей же кровью?

— Брось, Билл, сейчас не время для диспутов на евангельские темы! — оборвал капитана тот самый Джим Льягас, который, по слухам, водил дружбу с колдунами вуду. — Оставь свои нравоучения для жалких купчишек и чванливых испанских кабальеро! Похоже, что мы и вправду заблудились и ходим по кругу: взгляни, вон на том кусте впереди — клок от твоего собственного плаща!

Черный Билли в ответ грязно выругался и проревел нечто нечленораздельное, долженствующее свидетельствовать о крайней степени его негодования.

— Заткнись, чернокожий выродок! — гаркнул он. — Я сам знаю, что мне делать! Подхлестните коней, олухи, а то можно подумать, что вы скачете на мертвых черепахах! Шевелите копытами, скоро мы их догоним, они не могли далеко уйти!

Пастор, конечно, не поверил Абрабанелю. Он был убежден, что зеленоглазая и ее спутники поджидают ювелира в каком-нибудь укромном местечке. Подобная догадка, если бы она оправдалась, несомненно, увеличивала шансы Черного Билли: ведь сбежавшим голландцам негде было взять коней, а следовательно, французы должны были бы ждать их довольно долго.

Однако, по мере того как рассветало, он все больше убеждался в правоте Тима: петляющая в горном лесу тропинка вела вкруговую и они напрасно потеряли несколько часов, блуждая в темноте и без толку загоняя лошадей.

— Холера меня возьми! Девять тысяч чертей! Будьте вы все прокляты! — зарычал Билли, соскакивая на землю и в бешенстве начиная размахивать клинком направо и налево.

Кони остальных шарахнулись по сторонам. Один из пиратов вылетел из седла и угодил прямо в колючий кустарник, другие сочли за благо отъехать подальше. Несколько минут Черный Пастор бушевал, срубая верхушки кустов и лианы саблей, пока ее лезвие не застряло намертво в смолистом стволе какого-то дерева. Билл задохнулся от ярости, со всей силы рванул саблю за эфес и вместе с ней отлетел назад, ударившись башкой об обломок скалы. Отшвырнув зазубренный, изрядно погнутый и совершенно теперь бесполезный клинок, он обхватил руками ближайшее дерево, словно намереваясь выдернуть его с корнем, но в этот момент увидел далеко впереди мелькающие огни костра.

— За мной, ребята, скорее! — взревел Черный Билл и, не разбирая дороги, бросился напрямик сквозь чащу. — Сдавайтесь, сукины дети! Не шевелиться или я перестреляю вас, как куропаток! — рявкнул он перед тем, как выскочить из кустов прямо к костру. На ходу пират выдернул из-за пояса пару пистолетов и для устрашения пальнул было в воздух, но курки громко щелкнули и… все. В досаде отшвырнув оружие, Черный Пастор раздвинул широкие мокрые листья какого-то растения и гордо выступил на поляну в предвкушении торжества…

Вместо французов вокруг костра расположились отвратительные полуголые создания, вымазанные мелом, кровью и коричневой глиной. В предрассветных сумерках на фоне сереющего неба четко выделялся силуэт плечистого дикаря с диковинной татуировкой на груди. Он был бос и наг, а его одежду составляла только узкая набедренная повязка. Ноги и руки его были унизаны огромными браслетами из резной кости и плетеной соломы. В его косматые седые волосы были вплетены пестрые перья, цветные лоскутки и клочья шерсти. Он слегка раскачивался из стороны в сторону на полусогнутых ногах и, указывая мускулистой рукой на каких-то зверей, подвешенных над костром на длинных палках, выкрикивал приказания на непонятном гортанном языке. Несколько человек копошилось вокруг огня, другие с трудом поворачивали эти деревянные вертела с жарким.