Шутка мертвого капитана

Вспомнив про банкира, Уильям вздохнул и невольно дотронулся до драгоценного мощевика, подаренного ему дочерью коадьютора. Неужели Элейна тоже высадилась на Эспаньолу? Представить ее карабкающейся по скалам или пробирающейся сквозь ядовитые болота было невозможно, но вот ее папенька… Ради золота он на карачках приползет туда, куда и редкая птица долетит. Уильям украдкой бросил взгляд на лежавшего плечом к плечу с ним капитана. Его прищуренный глаз уверенно смотрел вниз, на горную тропу, губы кривила презрительная усмешка, словно он был уверен в том, что никто, кроме него, не доберется до клада. Только сейчас Уильям начинал как следует понимать Кроуфорда: почему тот, имея карту несметных сокровищ, до сих пор даже не попытался их найти. В каком-то смысле тот поступал даже мудро: без тщательно подготовленной экспедиции, без верных помощников заниматься поисками сокровищ было бессмысленно.

— Ты заснул, что ли? — раздался слева звенящий шепот, и Уильям невольно вздрогнул.

Опустив голову вслед за пальцем Кроуфорда, он посмотрел вниз на дорогу. Отряд французов окружил их бивак.

Один из солдат как раз тянулся кончиком обнаженной сабли к торчащему из-под веток сапогу, как Кроуфорд негромко скомандовал:

— Пора! — и навалился на большой камень, едва держащийся на краю уступа.

Уильям помог ему, и камень, издав глухой скрежет, стремительно полетел вниз. Но прежде чем он рухнул, они спихнули ему вдогонку еще несколько обломков поменьше.

Огромный кусок известняковой скалы обрушился на ближайшего к ним солдата, сбил его с ног, как деревянную кеглю, и придавил второму ногу. Следующий камень упал еще удачнее — прямо на шляпу капрала, прикончив его на месте.

— Вперед! — заорал Кроуфорд и прыгнул вниз.

Уильям закрыл глаза и сиганул следом. Воздух просвистел у него в ушах, дыхание перехватило, и он упал на кого-то, инстинктивно вцепившись в него руками и увлекая за собой на землю.

Открыв глаза, Уильям обнаружил, что Кроуфорд как ни в чем не бывало целится из пистолета в опешившего от неожиданности француза. Грохнул выстрел, и несчастный, обливаясь кровью, упал на тропу.

Едва рассеялся пороховой дым, как из кустов с дикими воплями выскочили Амбулен и капитан Ивлин. Они одновременно выпалили из своих пистолетов и бросились вперед, извлекая шпаги из ножен. Испуганная лошадь поднялась на дыбы, оборвала ветку и помчалась куда-то вниз по склону. За ней, подскакивая, побежали мелкие камни. Потрошитель и двое пиратов прыгали на нападавших сзади и, верные своей тактике, перерезали им глотки.

Вскоре все было кончено. Около шалаша в беспорядке валялись сраженные свинцом и сталью французы. Двое из них еще подавали признаки жизни: у одного была перебита камнем нога, а второму Уильям, кажется, сломал позвоночник, спрыгнув на него со скалы. Раненый дико кричал, и всем было ясно, что часы его сочтены. Испытывая священный ужас и отвращение к самому себе, Уильям отполз в сторону от изувеченного им человека и поднялся на ноги.

Кроуфорд, морщась от пыли и грязи, обозревал поле боя, одновременно пряча пистолет за кушак. Короткая стычка принесла им победу и временную передышку. Единственный уцелевший француз озирался по сторонам с животным страхом и лепетал, умоляюще протягивая к нему руки:

— Пощадите, я вам пригожусь, я узнал…

Кроуфорд прищурил глаза и шагнул к французу. В тот же момент из груди несчастного вдруг брызнул фонтанчик крови, и следом из маленькой дырочки выглянуло стальное жало. Пленник выгнулся дугой, из груди его ударила тугая багровая струя, он захрипел, словно силясь что-то сказать, но изо рта его вырывались лишь кровавые пузыри. Он взмахнул руками, как будто пытаясь взлететь, и мешком рухнул на землю лицом вниз. Робер Амбулен перешагнул через еще дергающееся на земле тело и принялся вытирать шпагу о грязный платок. Вокруг убитого им человека медленно расплывалась темная густая влага, которая быстро смешивалась с утоптанной каменной крошкой. Сейчас же позади раздался другой стон, и, быстро обернувшись, Уильям увидел, как Потрошитель вынимает окровавленный нож из груди француза со сломанным позвоночником.

— Вот тебе и мизерикордия[7], — пробормотал Кроуфорд, и на красивом лице его мелькнуло отвращение.

Джон, хлюпая разбитым носом, увлеченно обшаривал карманы добитого им солдата со сломанной ногой. Живых врагов на дороге больше не было.

Уильям ринулся к Амбулену. Он схватил Робера за обшлага кафтана и тряхнул его так, что тонкое сукно жалобно затрещало.

— Зачем ты это сделал?! — закричал Уильям ему в лицо. — Зачем ты убил его?! Он же просил пощады!

Амбулен слегка оттолкнул Харта свободной рукой и со спокойной улыбкой отступил назад, как бы ненароком выставив руку, в которой была зажата все еще окровавленная шпага.

— Что с тобой? — удивленно вскинув брови, произнес он. — Ты, англичанин, заступаешься за француза? Не забывай, эти люди преследовали нас, чтобы убить.

— Мы победили и могли его пощадить! — с гневом сказал Уильям. — К чему нужно было брать на себя этот грех? Одно дело — убить человека в бою, а другое — в спину, так по…