Шутка мертвого капитана

— Нгомбо идти, куда пожелает белый масса Кройфорд. Нгомбо благодарен белый масса, нгомбо любить белый масса!

— Ты что ж, готов служить, прикажешь ли лететь, иль плыть, иль броситься в огонь, иль мчаться на облаках курчавых? — произнес Кроуфорд, с тоской подумав, что его собеседник не способен оценить возвышенный слог директора «Глобуса».

— Нгомбо должен помогать добрый масса, чтобы масса не наслал злого духа с пальмы, чтобы нгомбо умирать.

— Час от часу не легче! — окончательно запутавшись, Кроуфорд шумно вздохнул, словно старался заглушить репетицию духового оркестра в собственной утробе, и медленно спросил: — Что есть нгомбо?

— Нгомбо есть великий хозяин духов, — гордо ответил старик. — Нгомбо приказывать духам, духи слушать нгомбо. Нгомбо делать фетиши, нгомбо лечить негры и делать дождь. Нгомбо, какой только говорить с добрые духи, делать дождь и лечить люди, есть унган. Чужой нгомбо говорить злые духи и насылать их на люди, и злые духи входить в люди и делать живых мертвых — есть бокор. Нгомбо есть тот, кто танцевать… Нгомбо танцевать, чтобы стать бог…

— Ты танцуешь, чтобы стать богом? — переспросил Кроуфорд, наконец сообразив, кто перед ним.

Он знал, что, принеся в колонии христианство, европейские миссионеры, разумеется, не смогли полностью уничтожить языческие культы, процветавшие на островах. Хотя они почти полностью истребили индейские верования вместе с теми, кто эти верования исповедовал, однако многочисленные африканские рабы, тоже силой обращенные здесь в католичество, образовали фантастическую и весьма зловещую религию, представляющую собой невообразимое сочетание абсолютно несочетаемых вещей. В ее основу была положена жестокая первобытная магия негритянских племен Центральной и Западной Африки, причудливо приправленная отдельными элементами христианских верований, впрочем понятых на дикарский лад. Право же, стоило уничтожать индейцев с их кровожадным культом, от которого вставали дыбом волосы даже у видавших виды и не знающих жалости испанских конкистадоров, чтобы получить взамен такую страшную смесь языческих воззрений с католичеством. «Католик приходит в храм, чтобы говорить о Боге, а негр вуду танцует, чтобы стать богом», говорят об этой страшной религии.

— Значит, ты вуду? — еще раз уточнил Кроуфорд.

— Да! — гордо заявил негр, хлопая себя по груди. — Нгомбо есть вуду, нгомбо танцевать быть богом! Добрый масса Кройфорд тоже нгомбо! Белый нгомбо есть унган?

— Нет! — Кроуфорд так энергично замотал головой, что из его шевелюры в разные стороны полетели листья и древесная труха. — Белый масса не есть нгомбо, не есть унган, не есть бокор. Белый масса есть моряк… есть солдат… Тьфу, пропасть, привязалось! Нет, старик, я не нгомбо, я не колдун.

Изумлению негра не было предела.

— Масса Кройфорд лгать! — решительно отрезал он. — Масса загонять злой дух на пальму, масса есть белый нгомбо!

Тут Кроуфорд задумался: едва ли чернокожий, верящий в существование духов гораздо сильнее, чем правоверный гугенот — в предопределение своей незавидной участи, смог бы оценить его шутку. Еще, чего доброго, обвинит в кощунстве над своей ужасной религией! Но отрицать факт перемещения злого духа из негра на вершину пальмы теперь тоже нельзя. Значит, необходимо найти объяснение, одновременно доступное сознанию туземца, не противоречащее его представлениям о мире и по возможности не слишком расходящееся с христианским вероучением.

Проведя на островах треть жизни, Кроуфорд имел многократную возможность убедиться в реальности духов, которых боятся, почитают, насылают и изгоняют друг из друга индейцы и черные рабы. Он нисколько не сомневался в их существовании, но, будучи христианином, трезво оценивал их происхождение. Абсолютно все духи, как «добрые», так и «злые», к которым обращались в своих нуждах туземцы, были не что иное, как «духи злобы поднебесные», служители преисподней, сам сатана и аггелы его… В то же время Кроуфорд знал, что большинство дикарей, пусть в самом извращенном и исковерканном виде, все-таки сохранило веру и представления о Едином Истинном Боге-Творце. Однако завоевания, проводимые европейцами, работорговля и насильственное обращение в христианство целых племен породили у туземцев уверенность, что Единый Верховный Бог белых пришельцев относится к этим последним намного лучше и внимательнее, чем к черно- и краснокожим. Поэтому Кроуфорда посетила блестящая идея.

— Послушай! Верховный Бог белых людей, Великий белый Бог послал меня, чтобы я тебя спас. Злой дух, который приблизился к тебе, скрылся, когда увидел, что я иду сюда, — Верховный Бог намного сильнее всех людей и всех духов, и поэтому духи боятся Его и тех, кого Он посылает, понимаешь?

— Нгомбо понимает, что злой дух испугался добрый белый масса. А зачем Бог белых людей послал белый масса к нгомбо? Разве Великий белый Бог знает негров? Разве у Великий белый Бог есть время думать о черных людях?