Шутки судьбы? (СИ)

– Если зажать человеку рот и нос, он отдаст любые деньги за глоток воздуха. Так вот. Возвращаясь к купле-продаже. Свободу ведь тоже можно купить. Думаю, нет таких богатств, которые не отдал бы Тайвин Ланнистер за своего сына. Повторяю – стоит лишь назвать цену.

Подъехав впритык, главарь отряда схватил Джейме за шиворот и выволок из седла. Сын самого богатого человека Вестероса шлёпнулся в грязь. Конь встал на дыбы, и Бриенна Тарт, не имея возможности держаться за поводья, упала рядом.

– Не разговаривай с нами, как со шлюхами, которых ты можешь купить по щелчку пальцев, Цареубийца.

Все вокруг заржали, а Клиган пробормотал что-то о том, что у некоторых голова только для причёсок и шлема.

Главарь с ленивым видом слез со своей лошади и, подойдя к барахтающемуся в грязи Ланнистеру, наступил ногой ему на живот так, что тот захрипел.

– Стойте! – Бриенна поднялась быстрее. – Вы не можете убить пленника. – Зато можем покалечить. И тебя заодно, если будешь совать свой уродливый нос куда не следует. – Господин…

Главарь медленно достал из ножен кинжал.

– Господин…

Оттолкнул Бриенну, пытавшуюся вклиниться между ним и Цареубийцей.

– Господин…

Наклонился к Ланнистеру и, схватив его за волосы, приподнял ему голову.

– Господин… – Ну что?! – не выдержав, рявкнул главарь, поворачиваясь к Лену. – У вас на шее пчела.

Мужчина дёрнулся и, забыв о зажатом в руке кинжале, чуть не ударил себя им по шее.

– Уберите! – заревел он, вертясь и хлопая себя по всему телу, как будто на нём сидел целый улей.

Его дружки засмеялись. Испуганное насекомое поспешило ретироваться.

– Чего ржёте, придурки?! Я чуть не помер, когда меня в прошлый раз укусили, весь распух и дышать не мог.

Главарь для острастки пнул Джейме и направился к своей лошади.

– Поехали быстрее, а то сейчас гроза начнётся.

Клиган хмуро наблюдал, как чумазого и слегка помятого Ланнистера вновь водружают на седло.

– Дело действительно пахнет жареным. Для меня уж точно. – Нас могут спасти, – попытался успокоить его Лен. – Ага. Кто, например? – Леди Старк.

Пёс не выдержал и хохотнул – настолько абсурдна была эта идея.

– Если она это сделает, то я её очень сильно зауважаю. И, возможно, даже перестану считать избалованной неженкой. – Зачем вы так говорите? – Лен не хотел расставаться с последней надеждой. – Затем, что она леди, а леди при всей их приятности вооружены только улыбками и слезами. Она, конечно, дура, но не до такой степени, чтобы сунуться сюда. Уверен – сейчас Пташка сидит где-нибудь под кустом и рыдает в три ручья. *** Санса Старк сидела на корточках и, обняв колени, рыдала. Рыдала она долго, громко, с завываниями, от которых бы даже волки шарахнулись, случись им забрести в эту часть леса. Лошади нервно переминались с ноги на ногу, видимо, сожалея, что копыта не очень приспособлены к тому, чтобы затыкать ими уши. Но леди Старк было всё равно, что её голос сорвался, а лицо покраснело. Леди Старк было всё равно, что теперь она мало походила на леди. Леди Старк была одна посреди большого и страшного леса. Совсем одна… Даже когда со времени ухода Клигана прошло несколько часов, она не позволяла себе сомневаться, что большой и сильный Пёс, тот самый Пёс, что с лёгкостью вырвал её из смертельно ласковых объятий Королевской Гавани, вернётся. Потому что рыцари всегда должны возвращаться. Потому что рыцарь не может бросить свою даму в тяжёлом неведении. И даже если тебя съел дракон, это не повод, чтобы не явиться с отчётом – должна же ведь леди знать, куда приносить цветы на годовщину смерти. Но когда на востоке небо порозовело, сообщая, что солнце уже выползло из-за горизонта, он так и не вернулся. Зато вернулась серая кобыла Сансы. Увидев виновницу торжества, нервы девушки не выдержали – подскочив с места, она накинулась на бедное животное. – Это всё ты, мерзавка! Поганка!

Лошадь удивлённо шарахнулась в сторону, когда леди Старк попыталась пнуть её в голень.

– Всё из-за тебя! – голос сорвался на визг. Девушка закрыла лицо руками и заплакала. – Что мне теперь деелаааать?

Лошадь ткнулась бархатистым храпом ей в плечо, будто выпрашивая угощение. Санса обхватила руками её за шею и уткнулась лицом в гриву. Кобыла застыла, пережидая приступ истерики. Когда через пять минут ноги из-за дрожи в коленках отказались держать, леди Старк опустилась на корточки и пребывала в таком состоянии уже несколько часов. Если бы её кто-то увидел, то с трудом поверил бы, что в человеке способно содержаться столько слёз. Но сил, чтобы плакать, оставалось всё меньше, и громкие завывания, распугивающие всю живность в округе, постепенно переросли в жалкие всхлипывания.