Шутки в сторону

— Доброе утро, — глянув на меня поверх стекол, поздоровалась она. — Как выспалась?

— Волшебно, — призналась я. — Надо бы сходить к нашему химику еще раз и выведать рецепт самогона. У меня есть одна знакомая семья, в ней нянюшка коллекционирует способы очистки и настойки. Думаю, рецепт Ивана Павловича ее удивит.

— Меня уже удивил, — кивнула Полина. — Когда проснулась и вспомнила, боялась голову от подушки оторвать. Но ничего подобного — как будто вовсе не принимала.

— Тимур не звонил? — даже не шепотом, а одними губами спросила я. Присела на край диванчика и поднесла к губам аккуратную, крошечную чашечку с кофе.

Полина ответила довольно громко и с выражением:

— Нет. Думаю, с «подарком» все в порядке.

Мы немного поболтали о пустяках, ремонте, кошках и погоде, я приподнялась с дивана и предложила Полине прогуляться по саду.

— Хочу перекурить на свежем воздухе. Не составишь компанию?

Утро конца августа было зябким. Мы плотнее запахнули пеньюары, я до упора вставила ноги в спортивные тапочки и, усевшись на лавочку, слегка прогретую неярким солнцем, предложила составить рабочий план на ближайшие сутки:

— Сначала позвони Стасу и пролей лак на тумбочку. Потом звони Наумычу в Москву и проси его подыскать тебе в столице такую же бронзовую лампу, как стоит в твоей гостиной. Мол, свою завтра придется подарить подруге на свадьбу, а так как найти что-то подобное в наших магазинах не получилось, ты просишь подобрать тебе похожую лампу в московских магазинах.

— С лампой-то все понятно, лишний светильник мне не помешает, — вздохнула вдруг Караулова и призналась: — А вот как быть с креслом? Кресло драть мне неохота. Оно дорогое и в тон гарнитура в столовой… Может, и Семену Ивановичу про лампу намекнем?

— Полина, — с некоторой укоризной напомнила я, — вчера ты собиралась весь дом бросать и удирать из города. Сегодня что изменилось? Выспалась и от сердца отлегло?

— Отлегло, — созналась Аркадьевна. — И выспалась.

— Кресло придется испортить, — пресекая любые споры, категорически заявила я. — Если самой трудиться жалко, поручи мне, — я человек безжалостный, постараюсь на совесть.

— Старайся, — вздохнула Полина и пошла за сотовым телефоном.

Прискорбная история тесной встречи лака для ногтей и столешницы прикроватной тумбочки не вызвала у Стаса Коротича ожидаемого энтузиазма.

— А я тут при чем? — удивился строитель.

— А столяр золотые-руки, — мяукнула Полина.

— Золотые-руки в отпуске, — буркнул Стасик.

— Ну, ко-о-о-отик, — пропела Полина, а я чуть ухо не сломала, прижимаясь к телефону с обратной стороны и подслушивая разговор бывших любовников. — Мне так тумбу выбрасывать жалко!!

— Я тебе новую куплю, — утешил владелец строительной фирмы, основанной на деньги родственников жены.

— Значит, испорченную мебель я могу выбрасывать?! — лукаво изумилась Караулова. — Или все-таки подождать, может быть, ее еще починить получится?

— Хочешь жди, хочешь выбрасывай, — равнодушно произнес Коротич и тем исчерпал тему разговора.

Мы дружно решили, что это не он.

Дядя жены строителя не отказал мадам Полине ни в одной просьбе. Пообещал разыскать в столице лампу и вскоре приехать в гости.

— На фига мне было настаивать на скором розыске лампы? — огорченно произнесла Полина, распрощавшись с воспитанным постояльцем. — Он теперь до посинения будет по Москве бегать, бронзу искать. — И озабоченно добавила: — Как думаешь, найдет?

— Не бери в голову, послезавтра пройдет твой Наумович испытательный срок, перезвонишь и скажешь, что сама нашла в комиссионке точно такую же.

— И то верно, — заулыбалась Полина. — Зачем человеку напрасное беспокойство доставлять? Он такой милый…

— Звони Семену Ивановичу, — поторопила я, так как сидение в прозрачном пеньюаре даже на прогретой лавочке начинало утомлять. Курить уже не хотелось, свежий ветерок пробирал до костей, и не согревала даже Бемоль, взобравшаяся на колени.

Но мерзнуть с кошкой на руках пришлось еще долго. Семен Иванович категорически не хотел общаться. Вместо него в трубке раздавался приятный женский голос и просил позвонить еще, так как абонент не желает отвечать или отключил свой телефон.

— Конспиратор! — в сердцах припечатала разозленная Полина Аркадьевна и отшвырнула трубку. — Ведь видит же, что я звоню в десятый раз подряд!

— Не ругайся. Он может быть в отъезде, на совещании, или ему просто неудобно разговаривать.

— А это мы сейчас проверим, — мрачно, пообещала Караулова и, смешно наморщив лоб, нашла в записной книжке мобильника какой-то номер. — Приемная господина Протопопова? — Голос Полины зазвучал глухо, как сводка печальных городских происшествий. — Это Сидорова, из прокуратуры. Семен Иванович сегодня на месте? Нет, нет, соединять не надо, ему подвезут кое-какие бумаги для ознакомления, но ничего срочного… — И с вредной гримасой отключила связь. — На месте конспиратор, в кабинете. Беседовать не желает.

— Может, аккумулятор у сотового разрядился? — предположила я. — Или он его вообще дома забыл?

— Мамочки! — ужаснулась Полина. — Что я натворила?! Прокуратура, Сидорова. Сема небось уже валидол достал… — И жалобно пропела: — Ко-о-о-отик…