Шутки Жижека. Слышали анекдот про Гегеля и отрицание?

Нехватка или несовершенство (большого) Другого удивительно просто иллюстрируется шуткой, повествующей о двух друзьях, которые играют в игру, где нужно попасть мячом по банке. После ряда ударов один из них говорит: «Да черт побери, я промазал!» Второй, религиозный фанатик, комментирует: «Как ты смеешь так говорить, это же богохульство! Пусть Бог ударит тебя молнией в наказание!» Спустя мгновение молния действительно ударяет, но поражает при этом друга-фанатика. Потрясенный и едва живой, он обращает взгляд вверх и спрашивает: «Почему же ты поразил меня, о Господь, а не виновника?» Сверху раздается глубокий голос: «Да черт побери, я промазал!»[13]

* * *

Такая невозможная точка зрения нередко задействуется в шутках. Недавний китайский анекдот на тему секса повествует о разговоре братьев-близнецов, происходящем в утробе матери. Один из братьев говорит другому: «Мне нравится, когда к нам заходит отец, но почему в конце каждого посещения он так груб, что аж плюет на нас?» Тот ему отвечает: «И то верно, наш дядя куда милее – всегда приходит с красивой резиновой шляпой на голове, чтобы не брызнуть на нас слюной!»[14]

* * *

В старой словенской шутке юный школьник должен написать короткое сочинение на тему «Есть только одна мама!», в котором ему нужно на основании своего единичного опыта описать любовь, связывающую человека с его матерью. Вот что он пишет: «Однажды я вернулся домой раньше, чем обычно, так как учитель заболел; я искал маму и обнаружил ее голой в постели с мужчиной, который не был моим отцом. Мама очень рассердилась и закричала: „Чего ты уставился на нас как идиот? Почему бы тебе не сбегать на кухню и не принести две бутылки пива!“ Я побежал на кухню, открыл холодильник, заглянул в него и крикнул ей в ответ: „Есть только одна, мама!“»

Не предельный ли это случай интерпретации, которая просто-напросто добавляет знак препинания, но тем самым меняет все, как в пародии на первые слова «Моби Дика»: «Зовите меня, Измаил»? Ту же самую операцию проворачивает Хайдеггер в «Положении об основании», когда прочитывает «Ничто не есть без основания» (nihil est sine ratione), смещая акцент на «Ничто не ЕСТЬ без основания». Операция также задействована в осуществляемом Сверх-Я смещении запретного предписания символического закона (от «Не убий!» до «Не!»… «Убий!»).

И тем не менее следует решиться на более обстоятельную интерпретацию. Шутка воспроизводит гамлетовское по своему духу столкновение сына с загадкой избыточного желания матери. Чтобы избежать тупика, мать находит себе прибежище в виде (желания) внешнего частичного объекта, бутылки пива, предназначенной отвлечь внимание сына от непристойной Вещи (обнаружения ее голой в постели с мужчиной). Смысл ее требования таков: «Видишь ли, даже если я нахожусь в постели с мужчиной, мое желание направлено на нечто другое, нечто, что ты можешь мне принести. Я вовсе не исключаю тебя, уходя в круговорот страстей с этим мужчиной!»

Две бутылки пива (также) представляют собой элементарную диаду означивания, подобно двум дверям туалетов из знаменитого примера Лакана в «Инстанции буквы…», за которыми наблюдают двое детей из окна поезда. С этой точки зрения реплику ребенка следует читать как урок лаканиан- ского языка: «Прости, мама, но есть ТОЛЬКО ОДНО ОЗНАЧАЮЩЕЕ, лишь для мужчины, нет бинарного означающего (для женщины), такое означающее ur-verdraengt, подверглось первичному вытеснению!»

Короче: тебя застали голой, не покрытой означающим. Разве не в этом заключается глубинный посыл монотеизма? Не в сведении Другого к Одному, а, напротив, в принятии того факта, что бинарного означающего всегда уже не хватает. Это неравновесие Одного и его «первично вытесненного» двойника представляет собой радикальное различие – в противоположность крупным космологическим парам (инь – ян и т. п.), которые возникают лишь в горизонте недифференцированного Одного (дао и т. п.). И даже попытки привнести уравновешенную двойственность в малые сферы потребления, такие как пара маленьких синих и красных пакетиков с сахарозаменителем, которые есть во всяком кафе, – разве они не представляют собой еще одну отчаянную попытку предоставить симметричную пару означающих для полового различия (синие «маскулинные» пакетики против красных «феминных»)? Дело не в том, что половое различие выступает предельным означаемым для всех пар подобного рода; скорее, приумножение таких пар свидетельствует о попытке восполнить НЕХВАТКУ основополагающей пары бинарного означивания, которая бы непосредственно устанавливала половое различие[15].

* * *