Шуточка Генриха, или яйцерезка

Что было делать? Ведь неожиданно за пару небольших предметов, болтавшихся сейчас между ног, пришлось заплатить утратой славы, денег, положения в обществе. А что он получил? Ведь женщин как не было, так и нет, только по разным причинам. Раньше — потому что он не мог, а теперь уже они не хотят. Был кумир, да весь вышел. Сейчас он для светских дам — ноль без палочки. Даже на проституток нет денег! И за все это счастье он заплатил еще и своей бессмертной душой...

* * *

Генрих выждал некоторое время, а потом заявился к бывшему великому тенору, а ныне никому неизвестному басу прямо домой. Прислуги уже не было — по отсутствию денег отсутствовала и прислуга. Генрих ввалился прямо в спальню Каро. В руках мой приятель держал большие ножницы, коими весело пощелкивал.

— Я нашел решение всех твоих проблем! — заявил он с ходу.

— Как это, что это... — забормотал разбуженный и еще не пришедший в себя Каро.

— Все просто, — сказал, лучезарно улыбаясь, Генрих, — раз, и готово! Мгновенная боль, я это очень быстро сделаю. И уже через неделю ты снова будешь петь в опере!

— Ты что, предлагаешь мне...

— Ну конечно же, — чуть ли не пропел Генрих и попытался стащить с певца одеяло. При этом он продолжал пощелкивать ножницами, которые уже начали приводить Каро в состояние трепета.

— Нет! Нет! — закричал Каро, спрыгнул с кровати и начал прятаться от Генриха по углам, закрывая при этом руками дорогие ему места. Мой злой приятель некоторое время преследовал его, прижимал к стене, щелкал ножницами и уговаривал всячески. Но Каро был тверд в намерении не смотря ни на что остаться в полном комплекте.

— Так что же, не будем? — спросил наконец Генрих. В его голосе было разочарование, — Ведь для тебя хотел постараться, как другу одолжение сделать! Ошибочку исправить!

— Что-то мы раньше в друзьях не хаживали! — рассердился Каро, выхватил из рук Генриха ножницы и наставил их прямо к его горлу.

— Ты что делаешь, я же к тебе с добром! — Генрих вовсю изображал испуг в своем голосе.

— Не верю я тебе, — сказал Каро зло, — а ну, отвечай, что нечистый еще задумал? Мало ему моей души! Зачем еще тебя послал?

— Никто меня не посылал, я сам, по своей доброй воле...

— Не верю я в твою доброту! — и Каро нажал острием ножниц в горло Генриха, — если сейчас же не расскажешь, почему это ты так обо мне печешься, то воткну и посмотрю, какой такой ты бессмертный стал после договора с дьяволом!

— Я все расскажу, только отпусти!

Каро выпустил Генриха, тот отряхнулся и начал “каяться”.

— Это грех такой с моей стороны. Все Испания проклятая виновата!

— Причем тут Испания? — продолжал сердиться Каро.

— Был я в Испании, в Мадриде. Зашел в одну харчевню. Я любитель, знаешь ли, отведать что-нибудь новенькое, а та харчевня славилась особыми, исключительно специфическими испанскими особыми блюдами. У них бульон, к примеру, так там вообще все плавает, что только на кухне найти можно! И рыба, и мясо, и овощи, и деревяшки какие-то...

— Хватит про бульон!

— Ладно, ладно, — продолжал Генрих, — заказал я одно блюдо, оно самое дорогое там было, да и название понравилось. Приносят — оказывается это специально протушенные яйца быка. А хозяин еще и говорит, что прямо с корриды... Мне блюдо это очень понравилось. Я там, в тот момент, с одной симпатичной испаночкой любовь крутил. Гордая такая, нипочем не даст, пока не... Ну да не об этом речь!

— Вот именно! — у Каро было зверское лицо. Ведь Генрих опять осмелился наступить на больное место.

— Так вот, привожу свою даму в то заведение. Заказываю себе снова то же блюдо. Решил свою брюнеточку удивить. Приносят мне заказанное блюдо. Смотрю. Что такое? От теленка, что ли, от молочного отрезали? Зову хозяина. Ругаюсь. А тот мне в ответ — это блюдо специальное, с корриды. Так и называется — “Ядра с корриды” (Перевод с испанского не совсем удачен. Звучало почти поэтически). И не всегда там быка побеждают, бывает, что и наоборот!

— Так это что, из тореадора, что ли?

— Ну да. Делать нечего. Пришлось испробовать. И так мне те тушенные тореадоровы яйца понравились, что я рецепт у повара за немалые деньги купил. И все мечтал приготовить, да не из чего было. А тут услышал про твои проблемы с голосом. И решил — тебе, как другу, добро сделаю, да и сам полакомлюсь...

Каро стоял в некоторой растерянности. Генрих, воспользовавшись моментом, бросился наутек. Придумывать следующую забаву. И придумал.

* * *

В тот же день, к вечеру, он вновь завалился к новоиспеченному басу. И начал вновь...

— Давай рассуждать, как юристы. Тебе ведь обещана декастрация? Правильно? А количество раз не оговорено! Таким образом, если сейчас тебя кастрировать, то нечистому, для сохранения статуса-кво придется вновь тебя лечить. Если повторить это пару раз, то он поймет, что проще выделить тебе сразу бочонок эликсира. Я берусь его убедить!

— Ага, значит ты собираешься перед каждым выступлением в опере отрезать мне...

— Ну и что же, — пожал плечами Генрих, — чего не вытерпишь ради высокого искусства!

— А отрезанные куски моей плоти ты будешь тушить и поедать?