Шуттовская рота

– Ну, в общем, есть одна мыслишка, мы такого еще не применяли, – осторожно начал он. – Правда, те, кто выступает за чистое катание, назвали бы это дело обманом, так что, может, не стоит нам…

– Я не поборник чистоты в данном случае, – заявил Шутт. – Меня сейчас волнует только одно: как переплюнуть этих зарвавшихся крючкотворов. Если нам под силу построить аттракцион лучше, чем у них, я готов на все. Ну а вы что скажете, маэстро?

– Что зза иддея? – пробурчал Зипити.

– Невесомость, – ответил Окидата.

– О, это вчерашшний ддень, – махнул рукой Зипити. – Ззначала это была проззто ззенззация, а потом вззе накатализзь, и вззем ззтало ззкучно. Тем, кто катаетззя, им хочеттззя падать, а не летать.

– Это точно, – кивнул Окидата. – У нас был один такой аттракцион, когда я еще маленький был. «Флопперуни» назывался. Второй раз на нем уже никто кататься не хотел. Там было как раз то, что вы сейчас сказали, – они летали, а не падали. Но это можно использовать по-другому.

– Невоззможжно! – вскричал маэстро, но его никто не стал слушать.

– Давай, парень, говори, – поторопил Окидату Бастер и водрузил ноги на пустой стул, стоявший напротив того, на котором он сидел. – Нам надо во что бы то ни стало обойти этих типчиков. Если твоя идея чего-то стоит, я готов ее выслушать.

– Ладно, – кивнул Окидата. – Значит, так… Раньше антиграв ставили на вершине, и тогда тем, кто в вагонетке сидел, казалось, будто бы она сошла с рельсов. Но только ничего из этого хорошего не выходило – уж больно все было понятно. Я так думаю, нам надо похитрее поступить. Мы поставим антиграв там, где вагонетки пойдут наверх, на подъем, и дадим такую мощность, чтобы вагонетка скорость не потеряла. Тогда остальные горки мы сможем сделать не ниже первой, и крутых спусков тоже можно будет больше устроить. И весь путь станет длиннее, потому что трения и торможения будет меньше. Короче говоря, антиграв будет не эффектом, а техническим усовершенствованием.

– Слушайте, а ведь это мысль! – воскликнул Бастер. – Конечно, пока не попробуешь, не поймешь, но…

– А для этого у нас и существуют испытатели, – заметил Шутт. – Сделайте наброски, давайте посмотрим, что получится. Терять нам нечего, так что давайте постараемся.

На самом деле, ему уже очень хотелось, чтобы аттракционы поскорее открылись, дабы можно было хоть немного уравновесить затраты и прибыль. Но до окончания сооружения всех аттракционов парк открыться не мог. А счета будут приходить и приходить…

Что такое произведение искусства, если на него некому полюбоваться? Вот и с аттракционами то же самое. Пока не загрохотали по рельсам вагонетки (и чем громче они грохочут, тем лучше, потому что тихое катание – это не так интересно), набитые народом, ни за что не поймешь, хороша конструкция или плоха. Вот это и должны были устанавливать испытатели.

Звено испытателей состояло из фанатов – страстных любителей острых ощущений и быстрой езды, Махатмы и Рвача, и присоединившегося к ним Клыканини, который обнаружил потрясающую способность подмечать самые мелкие недочеты в сборке во время катания. Неплохими испытателями оказались также гамбольты, особенно Руб. Если Руб за все время катания ни разу не вскрикнул, можно было считать, что трасса аттракциона слишком скучна. Во главе звена Шутт поставил Бренди, которая была призвана сосредоточить старания испытателей на анализе качества трассы.

Вскоре после очередного испытательного катания на «Топпере» Махатма поднял руку и сказал:

– Сержант, можно задать вопрос?

– Ты ведь не отстанешь, пока я не разрешу, – вздохнула Бренди. – Ну, что там у тебя на этот раз?

– Мы испытываем аттракционы для того, чтобы определить, насколько они лучше тех, что строят наши конкуренты, верно?

– Попал в точку.

– Но, сержант, как же можно сравнить две вещи, когда располагаешь только одной из них?

– Как-как? – озадаченно переспросила Бренди. Вопросы Махатмы часто ставили ее в тупик.

– Ну, вот представьте, сержант, – сказал Махатма. – Если вы хотите сравнить яблоки с апельсинами, вы сначала должны попробовать яблоко, а потом апельсин, верно?

– Никто не станет сравнивать яблоки с апельсинами, – нахмурилась Бренди. – Это невозможно.

– Да? – прищурился Махатма. – Тогда почему я то и дело слышу: «Ну вот, сравнил яблоко с апельсином», когда я этого вовсе не делаю. Но если я это делаю, значит, вы не можете утверждать, что это невозможно.

– Бренди, Махатма очень умный слова говорить, – отметил Клыканини.

– Это ты мне говоришь? – прыснула Бренди. Никто в роте «Омега» не стал бы спорить с тем, что интеллект у Клыканини на высшем уровне, но логика у волтрона работала по своим собственным законам.

– Послушать, Бренди, – сказал Клыканини. – Мы проверяй только наши аттракционы. Как же мы узнавай, что они лучше другой аттракционы, если мы не катайся на другой тоже?

– Ну, ясно, – сказала Бренди. – В общем, вопрос не лишен смысла. Вот только на чужих аттракционах мы не сумеем покататься, пока наши конкуренты на откроют свой парк. А жаль.

– Сержант, а у меня идея – закачаешься, – сказал Рвач.