Шуттовской рай

— Послушайте, — сказал он. — Я с вами был совершенно откровенным и искренним, и все вам обоим рассказал, вероятно, даже больше, чем следовало. Так что просьба оказать мне ту же любезность не столь уж велика. Так чего же я не знаю о вашем участии во всей этой истории?

На мгновение за столом повисло неловкое молчание. Затем журналистка пожала плечами.

— Скажи ему, Сидней, — разрешила она.

Фотограф поморщился, потом заговорил.

— Вот уж действительно «язык мой — враг мой». Ладно, капитан. То, о чем я так неосторожно упомянул, — это что от этого задания зависит наша дальнейшая работа. Редактор новостей не вполне поверил, что здесь есть что-то интересное, но Дженни давила на него, пока он не согласился послать нас, но с условием: если мы не раскопаем нечто, оправдывающее расходы на перелет, то можем вообще не возвращаться, а все положенные нам выплаты и компенсация за увольнение пойдут на возмещение стоимости этой бессмысленной авантюры.

— Почему, Дженни? — спросил Шутт.

— О, он просто довел меня до белого каления, — призналась журналистка. — Вел себя так, словно я выдумала все это с целью заставить службу новостей оплатить нам с Сиднеем каникулы на Лорелее, чтобы заняться там любовью. Я все пыталась убедить его, что это настоящий материал, и… ну, когда он поставил вопрос ребром, я не могла отказаться, а то получилось бы, что он был прав с самого начала.

— Интересно, — заметил командир. — Но я хотел спросить, почему ты не хотела мне об этом рассказывать?

Дженни пожала плечами.

— Не знаю. Наверное, не хотела, чтобы ты считал себя чем-то нам обязанным. У тебя привычка брать на себя ответственность за всех и за все, что тебя окружает, Виллард, и я боялась, чтобы не получилось так, будто мы пытаемся сыграть на твоей щедрости… или на чувстве вины.

— Ну, это задание заставило меня немного повзрослеть, — ответил Шутт, и на его лице мелькнула тень улыбки. — Как кто-то недавно сказал мне, я считаю вас обоих взрослыми и способными принимать собственные решения и отвечать за последствия. Вы оба заключили сделку, и я считаю, что вы при этом учли степень риска и возможные потери. Так что это ваше дело, а не мое.

Репортер улыбнулась.

— Спасибо, Виллард. Ценю.

— Конечно, — осторожно прибавил командир, — если получится так, что вы действительно попадете в ряды безработных, то надеюсь, вы без колебаний позволите мне помочь вам найти новую работу. Это я был бы готов сделать в любом случае, даже если бы данная история не касалась меня и моих людей.

— Посмотрим, — Дженни ехидно усмехнулась. — Мы все еще живы.

— Еще только одно, Сидней, — прибавил Шутт, — если ты не обидишься на мой вопрос. Я заметил, что у тебя с собой камера для голосъемки, а это довольно дорогая аппаратура. Она принадлежит тебе, или службе новостей? Не придется ли тебе отослать ее обратно, если дело обернется плохо?

— Нет, она моя, — объяснил оператор. — Она не самая новая, имейте в виду, но я собрал за эти годы всю необходимую аппаратуру к ней. Подумал, что просто на всякий случай, если вдруг настанет день, когда мне придется работать на самого себя, я должен… Извините, но это одна из ваших знакомых, капитан? Кажется, она идет к нам.

Командир проследил за взглядом Сиднея и увидел матрону в свободном черном платье покроя «летучая мышь», приближающуюся к их столу. Хотя она и показалась ему знакомой, но он никак не мог вспомнить, где ее видел. Однако, когда их глаза встретились и женщина улыбнулась, он вспомнил.

— Добрый вечер, капитан Шутник. Можно к вам присоединиться?

— Полковник Секира? — Шутт вытаращил глаза, непроизвольно вскакивая. — Что вы… Пожалуйста… присядьте.

Полковник грациозно опустилась на подвинутый им стул, словно только этого и ожидала.

— Я… Простите, думаю, вы не знакомы, — едва выговорил командир, все еще пытаясь придти в себя от изумления, вызванного появлением Секиры в разгар выполнения задания. — Это Дженни Хиггинс и Сидней Нолан.

— Ах, да, репортер, — сказала Секира, приветливо улыбаясь и пожимая ей руку. — Кажется, мы встречались мимоходом на Планете Хаскина.

— Правильно, — подтвердила Дженни. — Еще во время… расследования поведения Шутта во время вторжения инопланетян.

— Ну, а мы-то точно не встречались. Во всяком случае, не беседовали, — перебил Сидней, в свою очередь протягивая руку. — Я в тот день работал с камерой.

— Конечно, — ответила полковник. — Я так и не имела случая поблагодарить вас обоих за ваш репортаж. Было гораздо легче работать, когда пол галактики заглядывало нам через плечо.

— Гмм… что привело вас на Лорелею, полковник? — вмешался Шутт, делая отчаянную попытку сменить тему, пока не дошло до кровопролития.

— Вообще-то вы, капитан, — улыбнулась Секира, показав в улыбке еще несколько зубов. — Вы и ваша развеселая банда головорезов. Думаю, однако, этот разговор следует отложить до другого раза — когда, если можно так выразиться, мы будем в более интимной обстановке. Мне не хотелось бы утомлять ваших гостей легионерскими пересудами.

— Мы… э… как раз собирались уходить, правда, Сидней? — сказала Дженни, резко вскакивая из-за стола.