Швабра, Ленин, АКМ. Правдивые истории из жизни военного училища

Через пять минут Сухой с Охотником суют Колпака головой вперед под холодную струю воды в умывальнике. Колпак резко дергается в их руках и слабенько произносит:

– Ой, у меня такое бывает, когда сильно волнуюсь.

Разволновался он, значит. А я тут же получаю от Мандрики очередную дозу нарядов вне очереди. Спрашивается, за что?

* * *

Вместо того чтоб включиться в учебный процесс, я «выхожу на орбиту». Славный термин, правда? «Орбита»… Романтичный… Но только не в КВАПУ. На курсантском языке «орбита» означает долгое затяжное несение какого-нибудь наряда, когда тебя элементарно гнобят. Заступаешь ты, скажем, дневальным. Вечером, под конец наряда, тебя, выжатого как лимон, берут и снимают. Кто? Отцы-командиры: ротный, взводный. Повод? Какая-нибудь мелочь. Скажем, ненадраенные зеркала.

Ну не успел ты их перед сдачей надраить газетой, вырванной из подшивки в Ленкомнате. Так вот, тебя берут и отстраняют от несения службы. Цель какая? Воспитать. Показать, что ты – былинка в океане армейской жизни. Это желание сломать курсанта, сделать его податливым, более внимательным к чаяниям сержантов. И ты, снятый, слоняешься по расположению час, а потом заступаешь по новой. Уже с другими курсантами. И на следующий вечер, перед сдачей, тебя снова снимают. Час подготовки, и опять в наряд. Сутки, вторые, третьи… Ты перестаешь осознавать реальность. Все как в тумане. Уже не просто хочется спать, ты фактически уже спишь на ходу.

«Орбита» – страшное слово. Я вот, например, сейчас стою восьмые сутки «сервером», ну, в смысле, сервировщиком. Что это за чудо-служба, вы желаете знать? Объясняю. Каждый курсант хочет есть. И ему надо помочь. Накрыть на стол, принести разные яства с нашей кухни. Убрать за ним, помыть. И снова накрыть. Уже на обед. Снова принести яства. Курсант у нас любит мясо белого медведя (сало), тушеный вонючий бигус и жареную селедку. Другого на обед он практически не заказывает. Это и ест. Как пообедает, за ним все так же надо убрать и помыть. И снова накрыть, на ужин. Курсант не любит, когда стол в крошках, а пол под ним грязный. Поэтому стол надо протереть, а пол, заляпанный жиром и затоптанный сапогами, помыть. Причем горячей водой, холодной он не отмоется. Для всего этого и назначается сервировщик. Был бы у нас в роте действительно всего один курсант. А их ведь сто. И все жрать хотят. Не успеешь накрыть? Да это хуже измены Родине. Сразу пожалуйте на кичман, ну, то есть на гауптическую вахту. Срыв обеда – это вам не грязный подворотничок. Нарядом вне очереди не отделаешься.

Итак, погнали. У каждой роты в столовой своя территория. На ней стоят двадцать пять столов. За каждым принимают пищу четверо. Столы голые, скатертей у нас нет. Это же вам не «Арагви». Поехали! Вперед-вперед! Сервер должен метаться, как шарик в пинг-понге, иначе он ничего не успеет. Раскладываем вилки-ложки. Ножей у нас в КВАПУ нет, как на зоне. Боятся, видимо, курсантского бунта. А то, что штык-ножи в нарядах носим, так это, видимо, ничего. И с автоматами бегаем. Ладно, это все демагогия. Грузим в тачку стопки тарелок, кладем на них два лотка из-под хлеба. В них уложены классические стаканы. Граненые. Из мутного стекла. Мутного от чайного налета и несмытого киселя. Расставляем все это на столах. Не аккуратно и однообразно, как, казалось бы, в армии требуется, а в определенном порядке. Сначала надо рассредоточить большие бачки́, они с супом. Потом бачки малые, с кашей. Или все с тем же злосчастным бигусом. Суп – на три стола, каша – на два. Расставить чайники с чаем или с компотом. Один на два стола. Есть тут свои хитрости. Например, на столе, за которым сидит Коля Охотников, вся логика и весь порядок сбиваются. Он сжирает все, глисты у него, что ли? После Охотника бачки с супом и кашей дальше не передаются, надо начинать их ставить по новой.

После обеда (завтрака, ужина) звучит команда:

– Рота… Закончить прием пищи! Встать! Заправить стулья, выходи строиться!

Все уходят, а я остаюсь. Сваливаю всю посуду на тачку, вернее, на платформу-каталку, и толкаю ее в посудомойку. Посудомойка у нас называется «дискотекой». Уж очень похож сервировщик на ди-джея, который жонглирует тарелками, словно дисками. Дискотека наша тесная и сырая. В ней стоит туман от теплых объедков и от баков с горячей водой. Запах здесь… Как вам объяснить… Здесь не запах. Больше подходит слово духан. Тяжелый, вонючий духан.