Швабра, Ленин, АКМ. Правдивые истории из жизни военного училища

Государственные экзамены для КВАПУ – период особый. По училищу группами вышагивают члены госкомиссии. Полковники, генералы, приехавшие принимать экзамены со всего Советского Союза. По правилам на каждом экзамене должны присутствовать представители из действующих частей. Курсанты-выпускники в предчувствии скорого вручения поплавков (ромбиков об окончании высшего военного училища) ведут себя чинно – они без пяти минут офицеры. Аудитории, где идут испытания, вымыты и приукрашены. Уровень!

– Разрешите?

– Давай заходи!

– Товарищи члены государственной комиссии…

Я увидел открытые рты сидящих за застеленным кумачом столом.

Генерал-майор Шкаруба переглядывался с полковником Шевченко. Наихудшего варианта для приема экзамена я не ждал. Оба меня знали. В их округах на обоих стажировках я отметился.

– А вы учитесь еще…

– Служите?

Я неуверенно кивнул.

– А вы его откуда знаете?

– Откуда знаете?

Экзаменуемые переглянулись, и я прочитал в их глазах обоюдное желание. Знать, кто я такой.

– Как же так…

Да-да. Я сидел и в Туркестанском, и в Ленинградском округах. За что имел «строгача» с занесением в учетную карточку коммуниста. Имеющие партвзыскание получали в КВАПУ на госэкзаменах на балл ниже.

– Так… О ваших практических шагах мы наслышаны, давайте посмотрим, как вы знакомы с теорией.

Мне достался первый вопрос. Принцип демократического централизма. Оценили на «три». Вычли балл за «строгача» с занесением. Получилось «два». Коля Бовсуновский, с моей учебной группы, тоже ходил со «строгачем». Правда, без занесения. Получил «четыре», минус балл за партвзыскание, в итоге – «тройбан». Дома, в Житомире, у Коли жена и дочка по паспорту и в Кургане жена и дочка, но уже по военному билету. Ерунда, двоеженец. Я милиционера избил. В смысле двух. А это уже не просто так.

А дальше я начал раздаривать в казарме офицерскую форму.

– Зачем, Саша?

– А на что мне офицерская? Меня все равно сержантом выпустят.

В КВАПУ скандал. Впервые в истории ВВС СССР курсант получил «двойку» по государственному экзамену. Я валялся на койке, когда ко мне подошел старшина:

– Эй, Сладков, собирайся!

– Куда это?

– На заседание госкомиссии тебя вызывают. Туфли почисть!!!

На заседании комиссии я приседал с вытянутыми руками, дотрагивался с закрытыми глазами кончиком пальца до носа, называл год и век, в котором я живу. И все без ошибок. Председатель комиссии, начальник Политуправления Уральского военного округа генерал Неделькин, горячился:

– Товарищи офицеры, он не дебил!

– Он не дебил, – вторил ему замполит батальона Ульянов, – его любимая девушка бросила.

Это было две неправды. Во-первых, я был дебил (что не пошел в пехоту), а во‑вторых, никакой любимой девушки у меня не было. Дали разрешение сдавать дальше. По тактике у меня был лучший ответ. Я все-таки стал офицером и служил в славных Военно-воздушных силах Советского Союза. Но все, что случилось со мной дальше, это уже другая история.

Послесловие

КВАПУ. Спустя годы я стал понимать – это была школа высшей категории. Когда уже репортером я разъезжал по всему миру и рассказывал о «цветных» революциях, о талибане, об ИГИЛ, ДАИШ… Когда стал работать на современных войнах: Кавказ, Балканы, Украина… Да ведь мы все это уже изучали в восьмидесятых. Все это было написано в наших учебниках по научному коммунизму, международному коммунистическому и рабочему движению, национально-освободительному движению. Оказывается, эти науки не были дутыми и нас учили вполне реальным вещам. И воспитывали правильно, совершенно точно и жестко объясняя, что такое хорошо и что такое плохо.

Последнее фото нашего взвода перед выпуском. Простите меня, сержанты, за то, что я был безжалостен к вам в этой книге, как и вы ко мне когда-то. Хотя надо быть честным – я был не сахар. Спасибо вам, ребята, курсанты, за компанию. И за дружбу, и за поддержку в трудную минуту. Спасибо Тебе, Александр Васильевич Мандрико, я многое от Тебя почерпнул. Особенно после учебы

История повторяется. Мир крутится по спирали, вновь и вновь возвращаясь к пройденному. Только я уже не вернусь в КВАПУ, в свою казарму, в молодость. Но это хорошо. Надо и детям, и внукам уступить место, дать пожить.

P.S.

Москва. Улица Тверская. Моя машина слушает руль беспрекословно. Тренькает мобильный.

– Але! Саня! Это Илья Лазарев! Говорить можешь?

Илья – начальник. Главный режиссер телеканала «Россия».

– Всегда! Что случилось?

– Говорят, ты – наш главный специалист по Русско-японской войне!

Пауза. Жернова моего нехитрого мозга со скрежетом проворачиваются. Под ребра бьет апперкотом память. КВАПУ.

– Так что насчет Русско-японской войны?

Голос Ильи Лазарева отрывает меня от воспоминаний.

– А что нужно?