Швед, который исчез

Колльберг захлопнул дверцу. Водитель патрульного автомобиля включил сирену уже на первом же перекрестке.

По пожарищу в Хагалунде между куч пепла и обгоревших балок осторожно передвигались полицейские в серых комбинезонах. За веревочным ограждением собралась небольшая толпа зевак, главным образом воскресных семеек с детскими колясками и пакетами из кондитерской. Было уже больше четырех часов.

Как только Мартин Бек и Колльберг вышли из автомобиля, от группы полицейских отделился Стенстрём и подошел к ним.

– Вы были правы, – сказал он. – Матссон лежит там, но от него уже мало что осталось.

Не прошло и часа, как они снова возвращались в город. Когда они проезжали мимо бывшего налогового управления в Нормальме, Колльберг сказал:

– Через неделю строительная фирма уже сравняла бы там все бульдозером.

Мартин Бек кивнул.

– Он сделал все, что было в его силах, – философски заметил Колльберг. – И сделал немало. Если бы он знал о Матссоне чуточку больше и не поленился посмотреть, что в этом чемодане, и если бы он вышел из самолета в Копенгагене, вместо того чтобы с риском, что кто-то заметит, орудовать ластиком в паспорте…

Он не закончил фразу. Мартин Бек посмотрел на него.

– Ну и что? Думаешь, он выкрутился бы?

– Нет, – сказал Колльберг. – Понятно, что нет.

У Ванадисского плавательного бассейна, где, несмотря на плохую погоду, людей было как мух, Колльберг кашлянул и сказал:

– Не знаю, зачем тебе теперь заниматься этим делом. У тебя ведь в конце концов отпуск.

Мартин Бек взглянул на часы. Сегодня он уже не успеет на островок.

– Высади меня на углу Оденгатан, – сказал он. Колльберг остановился на углу перед кинотеатром.

– Ну, пока, – сказал он.

– Пока.

Они не подали друг другу руки. Мартин Бек остался стоять на тротуаре и смотрел вслед автомобилю. Потом перешел на противоположную сторону, повернул за угол и вошел в ресторан «Метрополь». Свет в баре был приглушенным и приятным, за одним угловым столиком какие-то люди тихо разговаривали. Кроме них, здесь больше никого не было.

Он уселся за стойку бара.

– Шотландское виски, – сказал он.

Бармен был мускулистым верзилой со спокойными глазами и быстрыми движениями. На нем был белоснежный пиджак.

– Со льдом?

– Почему бы и нет?

– Конечно, – сказал бармен. – Это отличная вещь. Дневное виски со льдом. Это что-то исключительное.

Мартин Бек просидел в баре четыре часа. Он ни разу не заговорил, лишь время от времени показывал на бокал. Мужчина в белом пиджаке тоже ничего не говорил. Так было лучше всего.

Мартин Бек смотрел на свое лицо в дымчатом зеркале за рядами бутылок. Когда картинка стала расплываться, он взял такси и поехал домой. Раздеваться он начал уже в прихожей.

XXVI

Мартин Бек вздрогнул и проснулся. Он спал крепко, без сновидений. Он раскрылся, и ему было холодно. Когда он встал, чтобы закрыть дверь на балкон, у него потемнело в глазах. В висках стучало, в горле пересохло. Он пошел в ванную и, пересилив себя, проглотил две таблетки аспирина и запил их стаканом воды. Потом снова лег, накрылся и попытался уснуть. Он спал пару часов, и его мучили кошмары. Потом он встал, долго принимал душ и медленно одевался. Вышел на балкон, облокотился на перила и подпер подбородок ладонями.

Небо было высокое и ясное, в холодном утреннем воздухе уже чувствовалась осень. Он немножко понаблюдал за толстенькой таксой, которая лениво ковыляла между деревьев в редком леске перед домом. Этот лесок назывался зеленым поясом, но своего названия он решительно не заслуживал. Между елями земля была покрыта хвоей, поверх которой валялся самый разнообразный мусор, а редкую травку, пробившуюся в начале лета, уже давно вытоптали.

Мартин Бек вернулся в спальню и застелил постель. Потом какое-то время беспокойно походил по квартире, положил в портфель несколько книг и всякие мелочи и вышел из дому.

В город он поехал в метро. Пароход отплывал только через час, и Мартин Бек медленно шел по набережной к Стрёмброн. У Блазиехольмстранд стоял его пароход с переброшенным на причал трапом. Несколько матросов носили на корму какие-то ящики.

Мартин Бек пошел дальше на Шепсхольмен. В ресторане на палубе старого парусника, используемого шведским туристическим союзом под гостиницу, он заказал чай, после которого ему стало еще хуже.

За четверть часа до отплытия он поднялся на судно; котлы уже разогревали и из трубы шел белый пар. Он пошел на палубу и сел на то же место, где сидел почти четырнадцать дней назад, когда у него начался отпуск.. Подумал, что теперь уже ничто не помешает ему воспользоваться отпуском, однако мысль о праздной жизни на островке теперь уже не вызывала у него ни радости, ни энтузиазма.

Машина заработала, пароход дал гудок и отошел от набережной. Мартин Бек перегнулся через ограждение н смотрел на пенистые буруны. Ощущение летнего отпуска исчезло, и теперь ему все было совершенно безразлично.