Шведская сказка

- Невозможно сохранить в тайне от противника передвижение крупных военных сил! Невозможно обеспечить снабжением войска, что предлагается перемещать! Да и само движение на юг из-за сильных морозов и обильных снегов представляется крайне затруднительно. – Стединк не оставлял камня на камне от «прожекта». - Солдаты разуты и раздеты и вы думаете, нам удастся вывести их из тех изб, куда мы с трудом их помещаем на зимние квартиры? Они получают один хлеб и воду и лишь по праздникам кусочек мяса. – Барон не щадил бездарность, но понимал, что это может стать причиной разлада с самим королем. Амбиции Густава давно подогревались его «комнатными собачками», и король хотел себя видеть полководцем, ведущим за собой победоносную армию. Однако, успехом можно было пока считать лишь дело при Удис-Мальме, где король скорее был наблюдателем, нежели стратегом.

- Ваше величество! – он воззвал к самому Густаву. – Нельзя исходить лишь из предположения, что задуманное предприятие должно получиться. Нельзя слишком рассчитывать на слабость неприятеля и на одну удачу. Ведь приятнее выигрывать больше, чем рассчитываешь, нежели наоборот.

Друг перед другом стояли два очень озабоченных и раздраженных господина. Густав уже не был тем красивым и моложавым королем, каким представляют нам его портреты. Он постарел и производил удручающее впечатление. Даже одежда на нем висела неряшливо. Густав неимоверно устал и от того полевого образа жизни, что пришлось ему вести последние два года, и от напряжения всей войны, где победы чередовались с поражениями, где все время ему что-то мешало – то мятеж собственных офицеров, то нехватка денег.

Пылкость Стединка не пропала даром, и идея зимней войны была похоронена. Но чуть позже, король припомнит ему нежелание согласиться с планом, так восторженно им утвержденным и ставшим его идеей fix , и Стединку будет предложено передать часть своих войск в армию Армфельда, который был назначен командующим всеми силами шведов в Финляндии. А пока, король, отказавшись от плана, старался успокоить и утешить своего несмотря ни на что пользовавшегося доверием друга:

- Забудьте о том, что болтают. Когда такой человек, как вы, осуществил такую удачную кампанию, то можно пренебречь болтовней сплетников и завистников. Они лишь вдалеке от полей сражений изображают из себя отважных и мужественных людей, в войну же как правило держаться подальше от опасностей и службы – правду сказать, к счастью для государства. Неоспоримо то, что вы отбросили противника. Все остальное – удел официального лица, будь то государь, генерал, министр, писатель или даже актер.

Густав наградил заслуженными отличиями офицеров бригады Стединка и тем самым погасил раздувавшийся конфликт, но больше ему делать в Саволаксе было нечего. Вникать в вопросы расквартирования и снабжения своей армии он по-прежнему не желал. Густав утешился инспектированием полков и отправлением всех тех церемоний, которыми обычно занимаются короли, а после чего уехал в ставку, оставив Стединка в прежнем напряжении и нисколько его не успокоив. Профессиональный солдат, барон не мог не ощущать горечи от того, что в искусстве войны его постоянно оттесняли в сторону жалкие дилетанты, какими являлся сам Густав и его любимцы.

Стараясь отвлечься от невеселых мыслей, он пытался вспоминать милую его сердце Францию, но вести оттуда были совсем плохими. Королю Людовику XVI со всем двором было приказано (!) вернуться в Париж.

Из Версаля в Тюильри примчался курьер:

- Господина Мика, срочно!

Архитектор-смотритель замка поспешил распечатать конверт, быстро пробежал глазами полученное известие и со стоном опустил голову, беспомощно разводя руками.

- Что-то вы выглядите опечаленно, - заметила случайно проходившая мимо госпожа де Ламарк, одна из многих обитателей, населявших в то время Тюильри.

- Король… весь двор… - лепетал Мик, совершенно бледный от свалившейся на него беды, - переезжает сюда…

- Когда? – обеспокоена спросила всегда неторопливая и рассудительная госпожа де Ламарк.

- Через день! – схватился за голову архитектор и внезапно сорвался с места и побежал куда-то вовнутрь этого невообразимого города, состоявшего из лабиринтов перегородок и лестниц, разделяющих бесчисленные комнаты, кухни, чуланы, прачечные и антресоли, во что превратился когда-то величественный и суровый замок.

- Как это через день… - задумалась госпожа де Ламарк и успела лишь крикнуть в след убегающему господину Мику. – А мы?

Уже отбежав на значительное расстояние, архитектор крикнул, и резкий порыв осеннего ветра донес до почтенной госпожи да Ламарк обрывки его слов:

- Всех… изгнать…вон… завтра.

- Это как это вон! – госпожа де Ламарк считала себя дамой, хоть и преклонных годов, но бурная молодость и зрелые годы, а также многочисленные придворные любовники, что перебывали в ее апартаментах, гарантировали ей спокойную старость без особых потрясений, вроде того, о котором объявил сейчас этот Мик.

- Ну это мы еще посмотрим! – Решительным шагом дама направилась к себе, на ходу рассуждая с кого начать жаловаться на произвол.