Шведские остановки

Человек перевез из Нового в Старый Свет картофель и кукурузу, помидоры и каучуковое дерево, индейских кур, норку и ондатру, взамен отдав пшеницу и рис, сою и сахарный тростник, лошадь и свинью, кофейное дерево, чайный кустарник и гигантскую банановую траву, виноград, дыню и капусту. Расселение по земле различных видов сельскохозяйственных животных и растений повлияло на историю, экономику, образ жизни народов, на облик многих стран и даже целых континентов. Сейчас уже трудно представить Бразилию без плантаций кофе, Австралию без ее овцеводства, Малайзию без каучука-сырца, хотя и кофейное дерево, и овца, и гевейя — сравнительно недавние переселенцы. Этот плодотворный обмен продолжается и в наши дни. Из американских лесов и садов пришли к нам черноплодная рябина и раскидистый тополь, заполонивший, правда, сверх всякой меры наши города: Совсем недавно в Латинскую Америку перевезли кавказскую серую пчелу с ее семимиллиметровым хоботком, которого как будто и не хватало роскошным аргентинским и бразильским медоносам. С мексиканских заливных полей только что перешел в Южную Азию упомянутый уже высокоурожайный рис, а растущий международный спрос на семена нашей лиственницы мы все никак не можем удовлетворить.

Умеют путешествовать и нежелательные виды. Едва закончилась в Стокгольме конференция ООН по окружающей среде, как страницы шведских газет заняла очередная сенсация — на южном побережье страны появился колорадский жук. Население прибрежных районов поголовно вышло на борьбу с этой напастью, угроза картофельным полям Швеции была с трудом ликвидирована. Иногда болезни и вредители поражают эндемичные виды в результате внедрения экзотических культур и попадания чужеродных организмов в благоприятную для них природную среду. Паразиты почти полностью уничтожили, например, американский каштан. Погибают от вредителей последние английские вязы. А в водоемах Подмосковья распространились за последние годы бычки, занесенные, как считают рыболовы, чайками с юга, и американский двоякодышащий сомик, выброшенный, наверное, однажды из аквариума. Эти приспособчивые и выносливые чужаки пожирают икру аборигенов и могут со временем полностью изменить ихтиофауну милых нашему сердцу речек! и озер, уничтожить приноровившееся друг к дружке рыбье население.

Как бороться с ними? Выловить эту дрянь невозможно, травить вместе с ними все живое нельзя. Не подскажет ли наука какие-нибудь новые и тонкие способы защиты?

Вспоминаю одну из своих давних поездок в Сибирь к иркутскому профессору Талалаеву, создавшему "белую смерть" — особый препарат на основе открытого ученым бактериального штамма, который поражал непарного, соснового и дубового шелкопряда, шишковую огневку, пяденицу, озимую и люцерновую совку, различных листоверток, американскую белую бабочку, вызывая среди этих пожирателей наших зеленых богатств и сельонехозяйственных урожаев избирательную искусственную эпизоотию. Уже много лет культура этого штамма Bacillus dendrollmus Talalaev хранится в Парижском институте имени Луи Пастера.

Евгений Васильевич смущенно и неохотно отвечал на мои расспросы о том, как это он, чтобы доказать безвредность "дендробациллина Талалаева" для человека, рискнул проверить его действие на себе. Переводил разговор на общие вопросы микробиологии и всячески старался побыстрей, сплавить меня в одну из партий своей экспедиции, проводившей новые и будто бы очень интересные исследования.

— Как я сделал себе инъекцию? Да никакой инъекции я не делал, ничего не прививал, — отговаривался он. — Съел, да и все…

А слышали ли вы о том, что вот уже десяток лет в прибайкальских листвягах нет возобновления?

— Краем уха.

— А знаете, почему нет?

— Ну, наверно, по каким-то причинам нет урожая семян. Бывает…

— В том-то и дело, что выпадали и хорошие урожаи, и даже отличные, а самосева попрежнему нет! Если так пойдет далее, то после двухтысячного года тут лиственницы не будет.

Вы понимаете, что это значит?! Нам отпустили неограниченные средства лишь бы мы нашли причину и противомеры. Поезжайте-ка, поезжайте, не пожалеете…