Шведский стол (СИ)

Всего в НИИ Моря было четыре отдела. Первый занимался вопросами повышения прочности и технологичности корпуса. Именно сюда царевич «скинул» работы по железным шпангоутам и набору в целом. Второму отделу передали опыты по обшивке корпуса. Для третьего построили небольшой опытовый бассейн и проверяли обводы корпусов. Изучая методом проб и ошибок гидродинамику. Ну а теперь вот — четвертый отдел запустили для изучения парусного вооружения.

Пока сил хватило только на них.

Однако в перспективе Алексей хотел еще два создать. Один для опытов с корабельной морской артиллерией, а второй посвятить вопросам живучести корабля. Борьбой там с пожарами, затоплениями и так далее. Включая такую важную тему, как водонепроницаемые перегородки. Но, увы, это было дело будущего.

Петр Алексеевич, воодушевившись железным шпангоутом, решил раскошелиться. И разрешил нанять в Европе хороших технических специалистов. Через Лейбница и под его гарантии. Который, к слову, был не менее вдохновлен этим вопросом. Но пока толковые люди неохотно ехали. А девять из десяти кандидатов Лейбниц отбраковывал, не желая брать за них ответственность…

— Алексей Петрович, — произнес Брюс, когда они подходили к одному из ангаров. И кивнул куда-то в сторону.

Там остановилась большая, массивная карета.

Узнаваемая.

И верно — двери открылись и оттуда вышел Федор Юрьевич. А следом и Василий Голицын.

Подошли.

— День добрый, хотели посмотреть на испытания? — спросил царевич.

— И тебе доброго дня, — кивнул Ромодановский. — Нет, мы по другому делу.

— Опять бунт, что ли?

— Слава богу, нет, — демонстративно перекрестился Голицын. — Новость славная пришла. Мир.

— Какой мир? Где? — не понял Алексей.

— Государь наш в Павлограде подписал мирный договор со шведами. Войне конец. Всей. И нашей и по Европе той, что шла.

— И на каких условиях?

— Все земли и города, что отходили шведам по итогам Столбовского мира, возвращаются России. И Нарва.

— А Выборг? Ревель?

— Шведы выкупили. Дали миллион талеров и Бремен-Ферден. У самих, понятно, денег не было. Им французы одолжили.

— Бремен… это где-то на западе германских земель?

— Да. Недалеко от Голландии. Только не Бремен, а Бременхафен. Бремен-Ферден это название земли. Там приличный горд в бухте, на берегу Северного моря, и контроль за торговыми путями по Везелю и Эльбе. Подход к Гамбургу, например, земля та позволяет держать в своих руках.

— Какая прелесть, — покачал головой Алексей. — Вы легенду о белом слоне знаете?

— Нет. При чем тут слон?

— Белый слон в странах Индокитая считался особо благословенным символом. Ими обычно владели только правители. Но иногда они их дарили своим подданным, дабы показать свое расположение. На первый взгляд. Однако, на деле все это обычно оборачивалось совсем иначе. Такие слоны требовали особого ухода, стоящего совершенно баснословные деньги, а использовать их никак было нельзя. Из-за чего такой подарок нередко разорял того, кому подобного слона дарили. Он сам себя разорял…

— И ты считаешь, что Бремен-Ферден это белый слон? — спросил Василий Голицын.

— А ты считаешь, что нет? Он находится у черта на куличиках. Чтобы до него добраться по суше нужно Речь Посполитую пересечь, а потом по медвежьему говну, то есть, по нижним германским землям, еще не меньше месяца ползти или даже двух. С таможнями и кучей побочных трат.

— До него можно морем доплыть.

— Через датские проливы да на кораблях, которых у нас еще нет. И там нужно держать армию. Хотя бы тысяч десять-пятнадцать для гарнизонной службы. А то и полноценный корпус. Иначе мы его потеряем не успев так толком и воспользоваться.

— Так или иначе — мир подписан.

— Перемирие, — буркнул Алексей.

— Пожалуй, — улыбнулся Голицын.

— Кто там на престоле в Швеции сейчас? Это как-то определилось уже? Ульрика?

— Нет. Фридрих IV Гольштейн-Готторпский[1], женатый на сестре Ульрики — Гедвиге. Риксдаг отдал предпочтение ему.

— Значит Гольштейн-Готторп и Швеция объединяются унией?

— Да.

— А Ульрику уже замуж выдали?

— Насколько я знаю — нет.

— Ладно. Ясно. Что сделано, то сделано. Но это такая мина… Проклятье. К черту этот Бремен! Нам бы Выборг нужно было взять. Он один запирал перешеек, блокируя относительно небольшим гарнизоном целый театр боевых действий. Да еще и всю старую Ливонию оставили за шведом. Что плохо. Там сейчас сущее запустение, но это обширный плацдарм. О том, что наши корабли в водах Финского залива будут испытывать сильное давление, полагаю говорить не стоит? Скорее всего от пиратов там скоро станет не продохнуть.

— Все так, но ты же знаешь отца, — вяло улыбнулся Ромодановский. — Он же вырос на Кукуе. С юных лет грезил Голландией и рассказами о ней. Ты его от той напасти отвратил слегка. Но когда ему предложили кусочек Европы в двух шагах от Голландии он отказаться не смог.

— Поздравляю нас друзья. Мы знатно обосрались в этой войне. Воевать воевали. Сильного врага разбили. А толком ничего и не получили, кроме мороки.