Шведский всадник. Парикмахер Тюрлюпэ. Маркиз Де Боливар. Рождение антихриста. Рассказы

В то время фельдфебель жил с девушкой по имени Фрида Гошек, которую у нас называли «Фридой снизу», так как раньше она жила в одном из предместий в нижней части города — не то в Смихове, не то в Коширах. Она занималась изготовлением украшений из перьев, и это все, что нам было о ней известно. Как-то вечером она появилась в «Картечи» и стала спрашивать всех подряд, переходя от столика к столику, об одном капрале из продовольственной части, с которым познакомилась на танцульках в «Кламовке»; он, по ее словам, ухаживал за ней весь вечер, приглашал ее на все танцы, поведал ей о том, что скопил две тысячи гульденов, и при расставании попросил ее следующим вечером разыскать его в «Картечи», где он якобы был завсегдатаем. У него были каштановые, причесанные на пробор волосы, от него пахло дорогими духами, и, вообще, он смотрелся весьма элегантно. «Симпатичный такой еврей», — снова и снова повторяла Фрида Гошек. Однако в «Картечи» этого симпатичного еврея не оказалось ни в тот вечер, ни во все последующие, а фамилию, которую она назвала, не знал ни один из присутствующих. На следующий вечер она появилась снова и с тех пор стала приходить регулярно, потому что влюбилась в фельдфебеля Хвастека. Она восхищалась его раскрепощенностью, способностью много пить, званием, беспечностью, своенравием, формой, пренебрежительным отношением к женщинам; а то, что он еще и умел играть на скрипке, сразило ее окончательно. Она не отходила от него ни на шаг, висла у него на шее и неотрывно смотрела на него влюбленным взглядом.

Приходя по вечерам в «Картечь», она обязательно на мгновение задерживалась в дверях и, казалось, пребывала в нерешительности, проходить или нет. И всякий раз, когда кто-либо из солдат с шумом и грохотом врывался в дверь, она испуганно вздрагивала и жалась к фельдфебелю, как будто до сих пор, по прошествии полутора лет, ожидала увидеть своего мифического капрала с причесанными на пробор волосами — симпатичного еврея, некогда назначившего ей свидание в «Картечи».

* * *

В то время я был с фельдфебелем на дружеской ноге. Мы познакомились за четыре-пять недель до того, как батальон, где я служил, был переведен в Триент[96]. Раньше я знал его только в лицо и слышал его имя от солдат, рассказывавших о нем довольно сумбурные и не очень правдоподобные истории. То он, видите ли, был сыном князя и актрисы национального театра, то его отцом был сам господин полковник, а кое-кто утверждал, что фельдфебель откопал на Белой горе горшок старинных золотых монет, от которых и ведут свое происхождение те деньги, которыми он ежевечерне сорит в «Картечи». Наконец, многие были уверены, что деньги на пиво, шнапс, азартные игры и содержание Фриды Гошек он ловко изымал из полковой кассы, и об этом солдаты говорили в открытую и вовсе не в упрек фельдфебелю, а, скорее, даже с одобрением, из чистой любви к вымыслу и авантюрным историям. Поскольку на самом деле биография фельдфебеля была всем прекрасно известна; каждый ребенок в Погоржельце знал, что раньше он был офицером и лишился своего звания, будучи младшим лейтенантом. Правда, подробностей инцидента, в результате которого лейтенант стал фельдфебелем, никто не знал; известно было лишь то, что произошло это совсем в другом городе, где-то в Северной Богемии, и что в деле были замешаны старший лейтенант саперных войск, а также шампанское, коньяк и шнапс, однако шнапс более изысканного сорта, нежели тот, что фельдфебель каждый вечер пил в «Картечи». Такая же участь в связи с названным инцидентом постигла двух его старших товарищей, однако они принялись искать и в конце концов нашли себе гражданское ремесло: один стал почтовым служащим, другой — торговцем. Мне это доподлинно известно, поскольку тот из них, что работал на почте, однажды заходил к нему при мне. Что же касается бывшего лейтенанта Хвастека, то он не имел права оставить военную службу. Незадолго до этого происшествия он закончил кадетский корпус, в котором учился за счет государства, и после того, как его лишили офицерского звания, был обязан прослужить восемь лет рядовым в составе другого полка. Этот срок давно прошел, он дослужился до фельдфебеля и мог в любой момент оставить службу. Но он этого не сделал и остался в полку. Усталость ли была тому причиной или безразличие, но он не захотел изменять спою жизнь, раз уж она сложилась так, как сложилась.

Наше знакомство завязалось в тот день, когда после обеда в столовой я отправился с фельдфебелем к нему домой, чтобы взглянуть на пистолет марки «Штейр», который он хотел продать. Тот день отлично мне запомнился, так как это был первый теплый день, первый весенний день, что я провел в Градчине. На крышах еще виднелся снег, но по ту сторону казармы, где начинались картофельные поля, уже стояли шарманщики в ожидании гуляющих пар, а далеко внизу, в стороне Лаврентиевой горы, были сооружены две карусели, качели и огромный тир.