Шведский всадник. Парикмахер Тюрлюпэ. Маркиз Де Боливар. Рождение антихриста. Рассказы

— Ладно. Рене де Жослэн, сьёр де Кеткан, — повторил Тюрлюпэн.

— На первый вопрос, который затем поставят вам, вы ответите: «Своею шпагою». Ответ ваш на второй вопрос должен гласить: «Тогда своею головой». Это легко запомнить. На третий вопрос вы ответите возгласом: «Бог и бретанское дворянство». Твердо заучите эти слова и порядок их. А раз уж вы очутитесь в доме, дело выиграно.

Беседовать с господами аристократами вам будет нетрудно. Речь их весьма заурядна. Она состоит из проклятий, брани, тяжеловесных острот и непристойностей. Умеете вы браниться и божиться?

— Еще бы, — ответил Тюрлюпэн. — Я умею ругаться, как пьяная баба.

— Вот и отлично, — сказал писец. — А если вас спросят, какой вам дан наказ, вы ответите: только один — доказать при всех обстоятельствах преданность дому де Лавана. О слугах и лакеях говорите не иначе, как с прибавлением слов: мошенники и олухи. По этому признаку узнается дворянин. Свою поклажу вы оставили в гостинице, где остановились, чтобы позавтракать. Затем, насчет герцогини вот что заметьте себе: к ней приближаются с двумя учтивыми поклонами; стоят перед нею, обнажив голову. Помните об этом и не ошибитесь.

— Обнажив голову, — бормотал Тюрлюпэн, — два учтивых поклона. Хорошо, что вы мне это сказали.

— Ну, сударь, скоро полночь. Вот ваша одежда, вот ваши документы. Завтра на рассвете вы найдете меня на берегу реки, под откосом. Там я буду вас ждать. Вы знаете, в чем ваша задача. Мы договорились.

— Еще только одно, — сказал Тюрлюпэн. — Этот господин де Жослэн проиграл вам также, надо думать, свой кошелек с деньгами. У меня нет с собою ни одного су.

— Кошелек! — воскликнул писец. — Нет, кошелька я вам не дам. Дворянину денег не нужно, дворянин заставляет других платить за себя.

* * *

В четверть первого ночи Тюрлюпэн постучал в двери родового замка Лаванов. Послышались голоса, шаги, звяканье ключей. Дверь приоткрылась. Свет фонаря упал на плюмаж шляпы Тюрлюпэна и скользнул вниз до кончиков его ботфорт.

— Ваше имя?

— Рене де Жослэн, сьёр де Кеткан.

— Чем желаете вы служить ее светлости герцогине?

— Своею шпагою.

— А если вы ее потеряете?

— Тогда своею головой.

— Кто дал вам такое поручение?

— Бог и бретонская знать, — воскликнул Тюрлюпэн.

Дверь с визгом отворилась. Между двумя рядами одетых в черное и лиловое лакеев Тюрлюпэн прошел в ярко освещенные сени. Он зажмурил глаза. Свет ослепил его.

— Мы ждали вас, сударь, — раздался звонкий юношеский голос. Приветствую вас в этом доме.

На широкой лестнице стоял молодой герцог де Лаван и размашистым жестом снял шляпу перед Тюрлюпэном.

Глава XII

В этот же час огромная, молчаливая толпа стояла на площади, расположенной между бойнями и церковью Сен-Жак-де-ла-Бушри. Закутанные в плащи, промокшие под дождем, стояли они там — носильщики, зазывалы, уволенные лакеи, кабатчики, бочары, нищие, воры, возчики, лодочники, писцы без должности и заработка, старьевщики, водоносы, ярмарочные певцы, тощие фигуры, питавшиеся овсяным хлебом и отрубями, подбиравшие отбросы на овощных рынках, поденщики, привратники, наемные убийцы, бандиты, отверженные и преследуемые, только по ночам выползавшие из своих нор, — все они стояли и ждали того одного, кому принадлежали телом и душою.

По приказу, передававшемуся из улицы в улицу, из дома в дом, собрались они на этой площади. Дождь их не разогнал. Молча и терпеливо стояли они, и так безмолвно было это ночное сборище, что на середине площади слышно было журчание водяной струи, падавшей в большую каменную раковину из выгнутого рога тритона.

Люди с факелами, в одиночку и небольшими группами, сновали вдоль домов, и тогда из мглы выступали то широкие стены боен, то каменный парапет и четыре колонны церковного портала. Издали доносился шум катившейся телеги. Тяжелые дождевые облака медленно и грозно ползли по беззвездному небу.

Внезапно ночную тишину прорезал крик, в котором звучало страшное сочетание восторга и боли. Близ фонтана с тритоном грохнулся наземь какой-то человек, корчась в судорогах и экстазе.

— Он тут, — доносился его голос, — он пришел, он среди нас. Чувствую, сердце мое плавится на его огне. Чувствую, молотом ударяет он в мою грудь. Здесь я, здесь. Делай со мной, что хочешь!

И почти в тот же миг на паперти церкви раздался громкий возглас:

— Господин де Сен-Шерон!

Толпа зашепталась, пришла внезапно в движение. Факелы, собравшиеся над юродивым, рассыпались в разные стороны, пересекли площадь, нырнули в мрак, снова выплыли и собрались на церковной паперти, на которой вдруг стало светло как днем.

За живой стеною мускулистых фигур, за гвардией се неких лодочников-телохранителей появился «господин Гаспар». Он перешагнул через каменный парапет. В ярком свете факелов видны были морщины на его лбу и красные пятна на впалых щеках, предвестники ранней смерти.

Он поднял руку. Мгновенно замер гул перешептывающихся голосов на просторной площади, и слышен был только тихий плеск воды в фонтане.

И над безмолвной толпой зазвучали его слова: