Шведский всадник

— Но это еще не все! Я обвиняю его в том, что он стал святотатцем и обворовывал церкви. Целый год он грабил и воровал из храмов и часовен серебряную утварь, и кадильницы, и блюда, и чаши причастия, и светильники, и золотые ларцы для святых реликвий. И все это он хотел использовать для своего счастья и обогащения. В этом я обвиняю грешника сего, и повторяю мое обвинение, и требую кары ему!

— Да, я делал все это, помилуй меня, Боже! — простонал Шведский Всадник, в ужасе глядя на строгий лик святого Иоанна. — Помилуй меня, Боже!

И хор вознес мольбу «Господи, помилуй!», словно бы сочувствуя атаману грабителей.

И заговорил святой, сидевший справа:

— Золото и серебро суть оружие зла на земле, и суть они страшное зло. Мы никогда не стяжали их, и это — не наше!

И левый судья повторил:

— Это — не наше! Все это суета людская. Одна молитва святой Марии, произнесенная со смирением и верой, значит для нас больше, чем горы золота, пожертвованного во храмы.

— Воистину, это не наше, — скрепил святой Иоанн и обратил светлый взор к небу. — Когда Ты, Христе Иисусе, был с нами на земле, Ты не сбирал ни золота, ни серебра.

Что же повелишь Ты нам ныне?

Со светлой высоты вновь прозвенел благосклонный голос Всемогущего:

— Пусть идет своим путем!

«О, я не ждал этого! — подумал потрясенный Шведский Всадник и стал шептать „Benidicamus Domino"[16], слыша, как та же молитва загремела вокруг из множества уст. — Я не думал, что на небесах так милостивы к бедным грешникам. А тот, с мечом, хотел судить меня по-земному, и не хотел бы я теперь быть на его месте. Почему же он не уходит? Разве дело не кончено? Что еще он хочет?»

— Дело не кончено! — грозно произнес ангел с мечом. — Ибо этот человек, который сейчас втуне бормочет хулу пополам с благодарением, имеет на своей душе еще один тяжкий грех: он зло обманул одного шведского дворянина, своего друга и товарища, в беде и предал его на муки! Гнев Божий и горе ему! Я повторяю это трижды!

И тут воцарилось молчание, и не вдруг нарушил его святой, заговорив печальным и суровым голосом:

— Да, это, воистину, тяжкий и горький грех, — сказал он. — За него полагается суровая кара!

— Как могло быть, что ты предал своего товарища в беде? — строго спросил другой святой. — Или в душе у тебя угас свет Божий?

А святой Иоанн покачал седою головой: — Сказано много, да, может быть, не все это правда? Не хочу я верить в такое страшное дело! Обвинитель! Где твои свидетели?

«Да, есть ли у тебя свидетели? — робко подумал Шведский Всадник, в сердце которого ужас мешался с надеждой. — Где ты их найдешь, свирепый ангел? Никто ведь ничего не видел».

— Свидетели готовы! Они ждут, чтобы Высший суд выслушал их, — грозно проговорил ангел. — Дайте им место, ибо их будет много.

По его знаку небесное воинство раздвинулось, освободив большое пространство. И ангел запел глубоким басом:

Степь и лес, камыш и прут,
И тропа, и колея,
Ветер, поле и земля,
Мох сухой, песок и трут,
И зола из очага,
Камни, доски, кочерга,
Веник, ступка, балки крова
Встаньте здесь, держите слово!

И тут из бездны поднялись безгласные вещи — земные свидетели. Шурша, скрипя, свистя голосом ветра, гудя голосом огня в очаге, начали они говорить, и небесные судьи внимали им и понимали их речи…

— Свидетели сказали и были услышаны. Преступление установлено! — произнес Иоанн.

— Он виновен! — подтвердил голос Бога. — И я определяю ему участь: он один понесет свой грех до конца дней своих и не умрет, пока не отдаст свою жизнь, чтобы искупить его, и никому он не сможет признаться в грехе своем, кроме ветра и земли!

Шведского Всадника била смертная дрожь. Прижав ладони к вискам, он ползал на коленях, не смея поднять глаза на судей. И небесные жители плакали круг него о его погубленной душе, и даже ангел с мечом, казалось, сжалился наконец и сказал, глядя ввысь:

— Всемогущий Судия! Тяжкую кару присудил Ты этому человеку! Не будет ли ему милости Твоей?

— Не будет ему другой участи, кроме той, что Я сказал вам! — прогремел голос Бога. — Я отдаю его тебе, чтобы своей волей и своей кровью он искупил свою вину и чтобы ты свершил ему судьбу по слову Моему!

Ангел покорно склонил голову.

— Я беру его в руки мои, — ответил он, — и сейчас же верну его на зеленый луг.

Очнувшись от своего ужасного сна, Шведский Всадник поднялся на ноги. Он потянулся, протер глаза, прошелся по лугу и отвязал своего коня.

«Если это не просто сновидение, а верная весть, — думал он, въезжая на холм, — то и тогда мне не надо бояться огненного гнева Бога. Ибо раз Он не хочет, чтобы мое прошлое открылось людям, то и я не хочу. Я буду дураком, если признаюсь людям в том, кем я был и что успел натворить. Высший суд — другое дело, там трубят такие трубы, что у смертного человека уши лопаются, там и зола с камнем могут давать показания. Но ведь все это было только во сне…»