Шведское огниво. Исторический детектив

– Это перстень моего отца, – произнесла та, дрогнувшим голосом. Она подняла руку и ласково погладила девушку по щеке, – Вот ты и вернулась.

Неожиданно из глаз Юксудыр брызнули слёзы. Она обхватила руками Тайдулу и прижала к себе, как будто боялась, что её отнимут. Так они и стояли, обнявшись. И плакали. Бесхитростная искренность девушки растопила сердце хатуни, выросшей в мире интриг, лжи и лести.

– Она не твоя сестра, – нарушил тишину бесстрастный голос эн-Номана, – Она принесла тебе долг твоего отца, который ты должна принять.

Женщины повернулись к нему и замерли, ожидая, что будет дальше.

– Кутлуг-Тимур был страстным человеком. Способным и на преданную дружбу и на вечную любовь. Сейчас таких мало. Он был влюблён в жену хана. Об этом никто не знал, да теперь уже и не узнает. Знал я. Но, я всегда умел хранить тайны. Твоего отца можно понять. Трудно представить женщину прекраснее. Рождённую в северных лесах, с волосами цвета пшеницы и глазами, синими, как осеннее небо. Хан любил её без памяти. Все уже думали, что звезда повелительницы Баялунь скоро закатиться. У них была дочка, такая же прелестная, как её мать. Вдруг однажды случилось страшное событие. На девочку напал беркут. Чудом она осталась жива. Я был тогда лекарем у Тохты и меня позвали одним из первых. Всё обошлось. Остался только шрам на шее, со следом орлиной лапы. Очень приметный шрам. Четыре черты, расходящиеся в разные стороны. После внезапной смерти Тохты, его жена и дочка бесследно исчезли. Поговаривали на месть Баялуни, которая никогда ничего не забывала и ничего никому не прощала. Исчез тогда и Кутлуг-Тимур. Двадцать лет спустя, я опять увидел этот шрам.

Тайдула вздрогнула и провела ладонью по шее девушки:

– Ничего не бойся! Всё будет хорошо. Несмотря ни на что, я считаю тебя своей сестрой.

– Твой отец преданно служил её отцу, любил её мать. Я оставляю эту девушку у тебя с лёгким сердцем. Верю, что ты выполнишь его волю и позаботишься о ней.

Шейх встал и, не сказав больше ни слова, вышел. Злат поспешил за ним.

На следующий день был праздник. В золотом шатре хана раздавали подарки. Это был целый огромный разборный дворец, в который вмещалось тысячи две народа. Столбы, подпиравшие купол, были покрыты сусальным золотом, стены увешаны драгоценными расписными шелками. Наиб получил шелковый красных халат с поясом из серебряных бляшек. Не обошла ханская милость и Илгизара. Ему вручили монгольский халат из синего шёлка и без вышивки. После чего подали чашу кумыса из рук самой Тайдулы.

– Тебе оказана большая милость, – поздравил юношу Злат, когда они вышли на воздух, – Ты теперь монгол. Имеешь право носить одежды власти.

Когда начался пир, Узбек поделился с присутствующими радостью – нашлась его двоюродная сестра, дочь покойного хана Тохты. Много лет о ней не было ничего известно, злодеи умышляли на её жизнь. Однако верные слуги не дали свершиться преступлению. Теперь она вернулась. Родственников, ближе чем Узбек у неё не осталось, поэтому хан берёт её в свою семью.

Вечером Злата нашёл посланец эн-Номана и передал, что шейх предлагает выехать прямо сейчас, в ночь. Ехать в повозке, по дороге можно выспаться. Утром уже в Сарае. Наибу эта мысль понравилась. Шумное сборище пирующей знати его уже порядком утомило.

Когда пришли с Илгизаром к эн-Номану, всё уже было готово к отъезду. Повозки нагружены, лошади впряжены. Шейх прощался с Наримунтом. Толмачил им высокий мюрид с раскосыми, как у монгола глазами. Злат прислушался – речь чистая, без чужого выговора. А по морде не подумаешь. Когда они закончили к княжичу подошёл Злат:

– Прощай, Наримунт! Думаю, больше не свидимся. Если ты, конечно, не будешь больше гоняться за архиепископами вдоль степной границы.

– Ты, уезжаешь? – искренне огорчился юноша, – А я хотел тебя позвать в посаженные отцы на свою свадьбу. Женюсь на Юксудыр. Ты же слышал, что она оказалась сестрой Узбека? Алексий предложил нам окреститься и пожениться.

– Ладно хоть предложил, а то в этом мире царственных союзов жениха с невестой обычно и не спрашивают.

– Завтра уже будем креститься. Мне Алексий предложил имя Глеб, в честь первого русского святого. А Юксудыр – Василиса. Как раз недавно был день этой святой. Думал ты у нас на свадьбе будешь.

– Свадьба ханской сестры – большое дело, там сам Узбек будет. Везирь, главные эмиры. Ты береги там у себя девушку. Ей ведь тяжело будет. Ни друзей, ни знакомых, даже языка не знает.

– С нами слуги поедут, служанки. Так что поговорить будет с кем. Туртас тоже едет.

– Хорошо. Будет вашим детишкам хороший дядька. Научит в соколах разбираться.

Когда выехали из лагеря уже совсем стемнело. Илгизар, после дневных треволнений быстро задремал. Эн-Номан ещё некоторое время вспоминал Наримунта и Алексия, которые клятвенно обещали ему не пускать немецких купцов в полуночные страны. Потом сморило и его.