Шведское огниво

Плохо только, что Злат перебежал дорогу самому эмиру Алибеку, сыну того самого Исатая, что некогда Тук-Бугу зарубил и Узбеку путь на царство отворил. За ним могучий род киятов. С Алексия взятки гладки – он монах, его ханский ярлык защищает. А вот на наибе отыграются.

Снова вспомнился мудрый Кун. Он как-то сказал: «Когда два тигра дерутся, умная обезьяна сидит на дереве и ждет, когда можно будет завладеть добычей».

Когда судьба посылает тебе нового врага, его враги становятся твоими друзьями. Придется вспоминать, кто точит зубы на самого Алибека. Хочешь или нет совать нос в придворные дрязги, попал в воронью стаю – каркай. По всему выходит, что коль крымский наместник дружбу водит с генуэзцами, то между ним и кунгратом Могул-Бугой, который благоволит венецианцам, сейчас пробежала черная кошка. Больше надеяться не на кого.

Если Сулейман не ускакал в ночь, а послушался совета, то выедет рано утром. Другого пути, как по дороге мимо этого постоялого двора, нет. Значит, нужно завтра встать пораньше. С этой мыслью Злат и уснул.

Наиб не ошибся. Поднявшись еще затемно, потихоньку, чтобы не разбудить Илгизара, он вышел за ворота и вскоре услышал в предутренней тишине топот лошадей.

– Молодец, что послушался! – похвалил Злат Сулеймана, радостно соскочившего с коня, чтобы поприветствовать его. – Люди выспались, лошади отдохнули. Еще до вечера будете в Новом Сарае. Есть у меня еще одна важная новость для Могул-Буги. Очень важная, поважней всех остальных. С нее и начни, как до эмира доберешься. Передай: Алибек-кият, сын Исы, вел в Сарае тайные переговоры с московским посланником о выдаче ему плененного сына литовского князя Гедимина Наримунта. Запомнишь имя?

– Наримунт, Наримунт… – повторил Сулейман.

– Повторяй в дороге, все равно делать нечего. Так вот, этот Наримунт от Алибека сбежал и сейчас находится у меня. Это очень важно. А теперь не медли.

Сулейман кивнул, вскочил в седло и через мгновение вместе со своим маленьким отрядом исчез в тумане.

XXV. Превратности судьбы

Нужно было спешить. Едва заскрипела во дворе телега водовоза, начинавшего свой объезд с самого дальнего места, Злат отправился во дворец. Дождь не шел, зато все укутал густой туман. Стало сыро и неуютно, но заметно потеплело. Воздух, казалось, не шевелился. На дороге наибу не встретилось ни души, однако из светлеющей мглы уже доносились звуки и запахи просыпающегося города. Переговаривались где-то расходящиеся по домам ночные караульщики, пахло дымом.

Подъехав ко дворцу, Злат сразу понял, что опоздал. Сегодня не только он поднялся до рассвета. Ворота, почти всегда запертые в эту пору, были раскрыты, а двор – полон лошадей и всадников. Возле великолепного скакуна, покрытого роскошной попоной, скучал стремянной в такой же шелковой юбке, как у Сулеймана.

Стражники не приветствовали наиба, как обычно, а обступили прямо в воротах.

– Эмир велел задержать тебя и доставить к нему, как только ты появишься, – сказал старший. И негромко добавил, как бы предупреждая: – К тебе домой тоже отправили стражу.

Не выспавшийся эмир был зол. Он сидел возле жаровни с еще только разгоравшимися углями. Компанию ему составлял молодой человек в расшитом красном халате с золотым поясом и шапочке с металлическим навершием, где красовалось два пера. В комнате зажгли сразу несколько ламп, поэтому было даже слишком светло. После сумрачной туманной улицы эта нарочитая яркость показалась Злату недоброй и необычной. Затем он понял: лампы стоят в разных местах, поэтому исчезли тени.

– Вчера вечером я снова напрасно прождал тебя с докладом, – сердито начал эмир, – а сегодня меня до рассвета подняли с постели, чтобы обвинить тебя в измене.

Злат улыбнулся так беспечно, как только мог, хотя сердце его екнуло.

– Думаю, это сделал эмир Алибек. – Наиб не приветствовал гостя ни единым жестом, словно того и не было в комнате. – Обвинив меня в связях с врагами хана. Кажется, утром я уже слышал что-то похожее в суде. Правда, там обвиняли простого менялу и дело оказалось наговором.

Спокойствие и самоуверенность Злата благотворно подействовали на сарайского эмира.

– Ты, как всегда, все уже знаешь, – усмехнулся он. – Может, и дальше сам расскажешь?

– Это несложно. Эмир Алибек обвинил меня в сговоре с иноком московского Богоявленского монастыря Алексием с целью организовать побег пленного литовского княжича Наримунта.

– Вот видишь! Он сам сознался! – не выдержал Алибек.

– Разве это признание? – невозмутимо спросил Злат. – Больше похоже на утверждение: «На воре шапка горит!»

– Ты кого назвал вором?! – бросился к нему взбешенный Алибек, но наиб даже не шелохнулся.

– Будь осторожен, вельможный эмир, – сказал он с ледяным спокойствием. – На моей груди не висит сейчас ханская пайцза. Но она у меня есть.

– Считай, что уже нет! Это же твой помощник, – повернулся Алибек к эмиру Сарая. – Ты его назначил?