Шведское огниво

– Мне предстоит еще беседа с этим шейхом, – напомнил Алексий. – Он мне велел сегодня прийти.

– Попьете чаю. Тебе разве не по нраву пришлось вчерашнее угощение? Ты же говорил, что хотел бы познакомиться с каким-нибудь влиятельным человеком в Орде. Расскажешь своему митрополиту, что пил чай с наставником самого Узбека. Или тебя все-таки прислал Калита?

– Просто я вспомнил твой совет. Ты предлагал поговорить с этим сказочником. Так я и хочу сейчас поступить.

– Когда кто-то хочет побеседовать с добрым человеком, значит, он и сам ищет добра. Ты мне начинаешь нравиться. Если сядем в седло прямо сейчас, то застанем его дома.

Злат не ошибся. Сказочник еще не ушел.

– Повремени, добрый Бахрам! Этот человек приехал послушать твои сказки прямо к тебе домой, – приветствовал его наиб.

Сели прямо во дворе. Солнце еще не разогрело воздух и было по-осеннему холодно, но день ожидался ясный и погожий. Шелестела листва. Не долетало шума ни с опустевшей дороги, ни от притихшей реки. Скоро уже на юг должны были потянуться последние птицы. Пока они еще пересвистывались в зарослях.

– Ты вчера задал мне задачку, – почтительно обратился к старику монах. – А я не знаю ответа. Может, ты дашь мне совет?

– Подсказку? Ты взялся вершить человеческие судьбы, однако твоя решимость пропала сразу, когда от этого стала зависеть твоя собственная судьба? Тебя никто не неволит. Скажи эн-Номану, что у тебя нет ответа.

Алексий не собирался сдаваться:

– Ты пожалел этого юношу. По-своему ты прав. Благое дело вернуть в гнездо выпавшего из него птенца. Но разве это простой птенец? Он сын князя. И сам будет князем. Будет так же вершить человеческие судьбы. Разве сюда он попал просто так? Он с отрядом пытался захватить новгородского архиепископа, который возвращался от митрополита. Если бы не расторопность баскака и киевского князя, архиепископ и его люди были бы сейчас в литовском плену. Его головой торговали бы сейчас так же, как и головой этого княжича. Получается, если бы он победил в этой игре, то получил бы выигрыш. А коли проиграл, то все это не считается?

– Вот и скажи это эн-Номану, – кротко улыбнулся сказочник.

– Даже если он со мной согласен, его сдерживает обещание, данное тебе. Ты мудрый человек и говоришь правильные слова. Много видел и много знаешь. Больше, чем сам шейх. Поэтому он тебя и почитает. Это я вчера сразу понял. Только одних хороших слов мало. Разве я против, чтобы этот юноша вернулся к отцу?

– Чтобы его отец помирился с твоим князем, ты тоже не против?

Алексий осекся. От его запальчивости не осталось и следа. Он глубоко задумался. Бахрам ему не мешал.

– Если честно, я был бы рад, если бы они помирились, – наконец сказал монах. – Сказано: блаженны миротворцы. Если ты знаешь, что я для этого должен сделать, научи. Как и эн-Номан, я обещаю последовать твоему совету.

– Почему ты думаешь, что я отвечу на этот вопрос? Я же ничего не знаю ни о вашем князе, ни о литовском. Могу ли я знать, как их помирить? Вероятно, эн-Номан тоже рассчитывает на твое мнение. Соединять нити – великое искусство. Неважно, простые это нити, нити человеческих судеб или нити, связующие царства. Это искусство завязывания узлов. Что ценится в узле?

– Надежность.

– Не только. Ценность узла еще в том, что его можно развязать в случае необходимости. Не зря узел, который не развязывается, называют мертвым. Его приходится резать. Так что людей им лучше не соединять.

– Ты все время говоришь намеками.

– Потому что ценно для человека то, до чего он дошел сам. Такое лучше запоминается. Ты ведь приехал в столицу ханов и ищешь здесь знакомств с влиятельными людьми не для того, чтобы, вернувшись к себе в Москву, уединиться в своем монастыре в келье отшельника. Ты собираешься решать судьбы людей. Поэтому я хочу, чтобы ты усвоил одну истину, которая на этом трудном, неблагодарном и часто кровавом пути может уберечь тебя от ошибок. – Бахрам помолчал, давая Алексию время обдумать сказанное. Потом изрек, именно изрек, намеренно вычеканивая каждое слово: – Никогда не решай судьбы людей, не спросив их. – Помолчав еще, он добавил: – Это все, что я могу тебе сказать. А теперь иди к эн-Номану.

Инок некоторое время глядел на сказочника с недоумением. Потом просветлел лицом:

– Кажется, я понял. Спасибо тебе.

На обратном пути Злат рассказал о приказе хана об отправке Наримунта к нему.

– Узбек, конечно, выполнит желание эн-Номана, если тот попросит отослать княжича к отцу. Но ему это будет крепко не по душе. Отношения с Литвой у Орды плохие.

– Значит, нужно этот узел завязать так, чтобы можно было легко развязать. Так ведь сказал старик? Главное, чтобы секрет не был понятен всем.

Перед входом в обитель эн-Номана монах повернулся к Злату:

– Если бы ты знал, как я благодарен тебе за совет поговорить с этим стариком!

Оказалось, что к шейху с утра пораньше уже прибежал Илгизар. Смотреть обещанные книги. С ними был и Наримунт, с почтением взиравший на исписанные непонятной вязью листы. Выслушав весть от Узбека, эн-Номан обратился к монаху:

– Вот вместе и поедем. Познакомишься там с важными людьми.