Швейцарец

Бригитта оказалась той еще оторвой. Во-первых, она была… троцкисткой. Да-да – тот портрет мужчины с бородкой, усами, в пенсне и с явно семитскими чертами лица, висевший над ее кроватью, оказался портретом именно Льва Троцкого… Вы только представьте: в центре Тысячелетнего Райха, еще восемь десятков лет назад совершенно определенным образом полностью и окончательно решившего «еврейский вопрос», в начале двадцать первого века вполне себе спокойно существовал подпольный кружок людей, избравших своим кумиром и вождем Льва Давидовича Троцкого, урожденного Лейбы Давидовича Бронштейна… Когда Алекс узнал об этом, он некоторое время пребывал в полном шоке, а затем решил, что в его положении надо как можно быстрее линять куда подальше от подобной родственницы… Впрочем, эти благие желания так и остались всего лишь желаниями. Потому что линять ему было просто некуда. Он оказался практически в центре Райха без денег, без документов, к тому же одетый в такую одежду, которая могла вызвать у прохожих подозрение в том, что он является если не шпионом, то как минимум чужаком. Ну не носили тут в Европе джинсы. Потому что США как «логово международного еврейского капитала» считались в Райхе «естественным противником немецкого мира». И на любые подражания американцам здесь смотрели крайне негативно. Да и вообще, контакты Европы с Америкой тут были не слишком активными, представляя разительный контраст с той ситуацией, которая была привычной для Алекса. Никакого «цивилизованного мира» или «Большого Запада» здесь и в помине не было. А было жесткое противостояние между «Континентальными державами» и «Международным еврейским капиталом». Ну в интерпретации СМИ Райха, естественно… Причем не только идеологическое, но и экономическое, и военное. Напрямую США и Райх не сталкивались уже почти пятьдесят лет, со времен «Исландского конфликта», но мелкие региональные конфликты тлели вовсю… Из-за этого, например, ни о Visa, ни о MasterCard в Европе и не слышали. У Райха был свой «пластик», и давать зарабатывать на своем рынке глобальному конкуренту никто не собирался… Впрочем, совершенно не факт, что имеющиеся у Алекса карты заработали бы и в Штатах. Потому что «дигитализация» этого мира серьезно отставала от того, который парень когда-то покинул. Лет на двадцать, по первым прикидкам… Почему так произошло – Алекс сказать не мог. Потому что, скажем, космос здесь, наоборот, развивался куда как активнее, чем в покинутой реальности. Так, на Луне уже десять лет существовало две постоянные базы – немецкая и американская. Причем немецкая появилась первой. Хотя, если честно, космос, наверное, был единственной областью, в которой эта реальность превзошла изначальную. Все остальное хоть немножко, но отставало… Вот вследствие всего вышесказанного первая же его попытка покинуть «берлогу» Фрица до того, как он решит вопрос с, так сказать, собственной легализацией, непременно окончилась бы очень быстрым задержанием полицией, со всеми вытекающими из этого крайне негативными последствиями. Так что, получалось, куда ни кинь – везде клин. Но в «берлоге» хотя бы есть где поспать, да еще и кормят…

Шанс же на то, что этот вопрос будет решен, был, и весьма серьезный. Потому что Бригитта оказалась прямо заинтересована в том, чтобы Алекс имел возможность получить доступ к тому самому счету, который он сам и открыл в тысяча девятьсот двадцать втором году.

Про этот счет тот самый «дедушка Дитрих» узнал еще чуть ли не сорок лет назад. Как – Бригитта не знала. Об этом дед никогда не говорил. Хотя подозревала, что это произошло в то время, когда он работал в том самом Berner Kantonal bank… После чего этот столь удачно (для Алекса) почивший «родственник» занялся осторожными, но упорными поисками потомков, открывшего этот самый счет «американского родственника», пропавшего в начале тысяча девятьсот двадцать третьего года. По его предположениям, этот самый «американский прадедушка» просто-напросто вернулся обратно в Америку. Сорок лет поисков и потерь, в процессе которых несколько аферистов сумели выудить из «дедушки Дитриха» немалые суммы денег, привели к тому, что для большей части своей семьи он стал посмешищем. А вот для Бригитты его рассказы о том, как они получат, а потом и распорядятся богатством сгинувшего американского родственника, стали любимыми детскими сказками…