Швоткать

Я, проворно двигаясь, направляюсь в подъезд, оттуда к себе.

Вышел опять на балкон.

На ленточке у стены дома Люси уже не было.

А штыковка стояла в вертикальном положении.

– Что я наделал?! – сокрушаюсь я во весь голос.

Среди своих

Тут после встречи с депутатом я почувствовал себя, будто побывал среди своих.

Настроение сходу поднялось.

Нет, не скажу, что встреча меня вдохновила.

Я ждал нового поворота жизни.

Вспоминал былые времена:

раз – и поворот после выступления Хрущёва,

раз – поворот после выступлений Горбачёва,

раз – поворот после выступлений Ельцина!

После встречи с депутатом я надеялся на новый вектор жизни хотя бы на нашей улице.

Иду теперь и продумываю, как бы мне больше собрать подписей жителей дома!

Иду и планирую свои дальнейшие действия.

Письмо с подписями передать депутату нашего округа.

Депутат обязан нам оказать помощь.

Вопрос, кто запишется к нему на приём?

Я не пойду, потому не знаю, как это делается.

Но всё же решаю собирать подписи.

Я подхожу к соседнему подъезду.

Входные двери открыты.

Гастарбайтеры мельтешат, не закрывая вход из-за своей беготни.

Они выгружают лес, рейки, плинтуса.

Я пристраиваюсь за ними, повторяя шаги впереди идущих рабочих.

Поднимаюсь до лестничной площадки первого этажа.

Повернувшись направо, остаюсь в дверном проёме.

Нажимаю звонок квартиры.

Из квартиры лаем отвечает собака.

По голосу чувствую, что пёс огромного размера, кажется, сенбернар.

Басовитым голосом он долго лает в ответ на мой звонок, а потом вдруг перестаёт.

Оглянувшись, вижу женщину и узнаю Лайму Яновну.

Идёт прямиком ко мне, точно живёт тут.

– Что тут делаешь? – говорит Лайма Яновна. – Ведь ты живёшь в четвёртом подъезде?

– Я к вам по делу, извините… – говорю я. – Не уделите мне пару минут, ради общего дела.

– А по какому вопросу я должна уделять свои минуты тебе? – говорит Лайма Яновна.

У неё брови собираются на переносице, а глаза округляются.

– Вы ведь живёте в этой квартире? – говорю я.

– Откуда у тебя такие сведения? – спрашивает Лайма Яновна и добавляет: – Тут живёт моя собака.

Я живу выше этажом!

Тебя беспокоит моя собака, лает в неурочное время, не так ли?

– Извините, меня не интересует лай собак, – говорю я.

Тут Лайма Яновна, повернувшись к рабочим, которые несли на плече стройматериалы, говорит им:

– Отнесите в большую комнату, на полу есть место, выгружайте туда.

Когда гастарбайтеры удаляются по лестнице вверх, Лайма Яновна, повернувшись лицом ко мне, продолжает с того места, где прервался наш разговор:

– А что случилось с нашим домом, я не пойму?!

– Ах, вы не были на встрече жильцов с депутатом… – говорю я.

– Ну и что с этого? – спрашивает она.

– Могу порадовать вас, – говорю я. – Появился инвестор.

Он покрывает расходы капремонта нашего дома из своего кармана.

А дальше, я думаю, нам придётся платить ему из своего кармана…

Лайма Яновна многозначительно молчит.

– Я собираю подписи жильцов против богача, – говорю я. – Вы не присоединитесь к нашему обращению?

– Ты сначала меня спроси, – говорит она, – имею ли я претензии к Совету?

Тому, кто собирается вложить собственные деньги, чтобы привести в божий вид Одиннадцатую Текстильщиков?

Я успеваю подумать:

«Откуда ей известно, что имя инвестора – Совет?»

– У меня к Совету-филантропу претензий нет! – продолжает она. – Пусть ряды богачей умножаются.

Меня же беспокоит завтрашний день моих детей.

Этого хочет любой здравомыслящий человек.

Не скрою, поэтому я тут числюсь дворником.

Работать тоже иногда приходится…

Главное – будущая выгода!

Деньги нужны моим детям и внукам!

Не такое уж плохое начало, за пять лет имею в этом подъезде пять квартир!

Когда бы я ещё достигла такого результата?

Если бы лежала на своём насиженном побережье, погружаясь в грёзы мечтаний?

При этом жаловалась на судьбу, что не шлёт мне немного денег?

Совет-филантроп верно делает.

Деньги делают деньги!

Хочешь быть богатым, слезай с кровати!

Побегай налево, побегай направо, что-нибудь да получится.

Если человек лодырь, к тому же палец о палец не желает ударять, а сам любит хлеб с маслом есть, да за счёт госбюджета, такому я пожелала бы шиш с маслом!

– Если так рассуждать, многие будут выброшены на улицу… – говорю я.

– Пусть! – отвечает Лайма Яновна решительно. – Я не настолько богатая, чтобы делиться с ними.

Пусть они отдыхают! Они слишком уважают себя.

Таких людей только смерть спасёт.

Да-да, пусть они подыхают!

Я чувствую, что во рту появились излишки слюны.

Плюю в кучу мусора, куда только что рабочий бросил дымящийся свой бычок, и попадаю точно на него!

Лайма Яновна встаёт передо мной, будто она мне мать родная:

– Подписи собирать может председатель кондоминиума! – говорит тут она. – Но дом наш не имеет кондоминиума.

А ты просто житель!

У простого жителя всего лишь один голос, твой, и всё!

У остальных ты не можешь собирать их голоса.

Так что смешишь только людей, да-да!

Никто не поддержит твою инициативу.

Ещё, на тебе отпечаток дворника, а не знаменитости!

На мне этот отпечаток знаменитости больше, чем у тебя!

Я сойду за неё хотя бы внешне.

А ты нет, да-да!

Всем это известно, и тебе самому известно.

На деле мне надо зарабатывать деньги, а не быть просто богатой.